Соль с Жеваховой горы

— Будем считать, что и этого я не слышал, — заключил Дыбенко, — а ты ничего не говорил. Ляпнешь при ком-нибудь, я уже не смогу тебя спасти. И давай сделаем так. Ты уж послушай мои слова серьезно. Бей этой своей морду, либо игнорируй до конца жизни. Ну заведи себе хоть сотню девок — один хрен. В общем, что хочешь, то и делай. Никто тебя и пальцем не тронет. Но разводиться — не смей. Тебе жить и жить еще! А иначе ты зачеркнешь всю свою жизнь из-за какой-то тупой шлендры! Да у тебя еще сотня будет лучше, чем она! Не делай глупостей!

Дыбенко был слишком убедительным. Они досидели допоздна. Потом Павел уехал домой. И снился Володе сон — мост на Фонтанке в его родном Петербурге. Сжимая в руках кружевной зонтик, Таня бежала ему навстречу. И у нее, как прежде, светились глаза...

Глава 13

Смерть мальчишек с Жеваховой горы. Расследование Володи. Разговор с доктором Петровским

Туман отступил, и по-весеннему жаркое солнце подсушило лужи, оградив их кромкой сухого песка. Лужи эти были какие-то странные — на Жеваховой горе было несколько слоев почвы — глинистая, ил, песок, почти бесплодный слой черной земли и снова — глина с песком... В окрестностях не росло почти ничего. Причиной, судя по всему, были солончаки, которые тянулись дальше, к лиману. Именно потому, что в этих местах ничего и не росло, жители окрестных мест были беднее обитателей Пересыпи.

Скученность здесь была страшная. Глинобитные хижины лепились одна к другой, соприкасаясь камышовыми крышами. Но если в дебрях Молдаванки или Слободки перегородки в домах часто строили из фанеры, то здесь подручным материалом были кирпичи из глины, смешанной с землей. Были они неопрятными, некрасивыми на вид, неудобными на ощупь — но по качеству достаточно прочными. И это был самый доступный строительный материал для живущих в окрестностях бедняков.

Но когда в этих сумрачных краях выглядывало солнце, прекрасной казалась даже кособокая Жевахова гора, возвышающаяся над хижинами. А солнечных дней было намного больше, чем пасмурных. Поэтому эта местность была еще и ничего — по сравнению с теми, кто здесь жил.

Для местных мальчишек солнечные дни были раем. Они лазили по склонам, вдоль и поперек исследовали все рытвины и канавы, проникали в любую, самую потаенную щель. Местной детворы было много, и с утра до самой ночи она была предоставлена сама себе. Взрослые уходили на работу, занимались своими делами, уезжали в город, пытаясь наскрести крохи на жизнь. Школ для детей не было. Сбившись в стайки, с утра до вечера они совершали налеты на окрестные сады, купались в теплое время года в лимане и подворовывали помаленьку, учась у более старших товарищей, которые уже уходили на воровские заработки в город. Нищета была такой страшной, что все, от мала до велика, старались заработать на жизнь как угодно, в том числе и воровством.

Вот и сейчас стая мальчишек оседлала несколько каменных валунов почти на самой Жеваховой горе. Двое из них пытались раскурить самокрутки, но ничего не получалось. Окурки, подобранные на улице, были докурены почти до конца. А табак в них был такого плохого качества, что его почти невозможно было разжечь. То же самое было и с бумагой. Самокрутки делали из некачественной, газетной. И она только скукоживалась, но никак не поджигалась. Остальные пацаны занимались кто чем хотел.

Было около полудня, самое жаркое время, и солнце палило с такой силой, что кое-кто из мальчишек даже поснимал ветхую одежонку, пытаясь загорать.

Громкий свист нарушил эту идиллию. Из-за самого высокого валуна появились двое подростков лет по четырнадцать. Звали их Гарик и Белан. Они были старше всех остальных и уже ездили в город на заработки. Гарик был вором — наглый, рыжий, неопрятный, он воровал на базарах кошельки и влезал в форточки квартир. Белан был у него на побе­гушках.

— Эй, пацанва, а ну, хто тут самый мелкий? Ходь досюда, за пару монет! — выкрикнул Гарик, но никто не поспешил на его зов. Местные не любили его за исключительную лживость и подлость. Несколько раз он кидал своих на деньги, после чего был нещадно бит всем скопом. Но ума это ему не прибавляло. В довершение ко всем своим качествам, Гарик был безнадежно туп.

Его беспросветная тупость просто бросалась в глаза. Это и было причиной того, что его не взяли во взрослую банду, на Пересыпи, посчитав полудурком. К счастью, об этом так и не узнал никто из местных, а не то ему бы не дали спокойно жить.

— А тебе чего? — Маленький, щуплый Колька-Змееныш был единственным, кто отреагировал на слова Гарика.

— Новый лаз в горе надыбали. Надо бы глянуть. Но там мелкий нужен, мы не пройдем, — спокойно пояснил Белан.

— Сколько монет дашь? — прищурился Колька.

— Лови! — Белан швырнул мальчонке несколько мелких монет. Колька посчитал, и после этого вся троица удалилась.

Прошло около получаса. Вдруг всех словно по тревоге поднял страшный вопль. Из-за валуна вылетел перепуганный, дрожащий Колька:

— Скорей! Там Гарик Белана убил... А потом того...