Соль с Жеваховой горы

Поэтому именно Мишка Няга, к советам которого Котовский прислушивался, посоветовал занять ему место в криминальном мире Одессы и задуматься о том, чем будет заниматься в будущем. Сам Мишка взялся играть двойную роль: стоя одной ногой у красных, другой находясь на криминальном дне, наследовать Цыгана и помогать Котовскому влезть хотя бы в какую-то нишу.

Мишка прекрасно понимал, что Котовский никогда не вернет место в авторитете, пока в Одессе будет Мейер Зайдер – правая рука покойного Японца, чей авторитет всегда будет выше из-за славы Японца. Поэтому Мишка решил разгромить бордель, который крышевал Зайдер, и выгнать его из Одессы. Туча был поставлен в такие рамки, что ничего не мог сделать.

Сказано – сделано. Зайдера выгнали из Одессы. Но и дела Котовского обстояли не лучшим образом. Сложилось так, что все время он оказывался вдали от Одессы.

В середине ноября 1920 года закончилась гражданская война. Войска Украинской Народной республики, генералов Врангеля и Деникина были полностью разгромлены красными. Но вместо почетной должности в Одессе, на которую Котовский так рассчитывал, его выслали на фронт «политического бандитизма» – карать крестьян севера Херсонщины, которые все еще не хотели подчиняться большевистской власти и пытались устраивать бунты.

Котовский быстро разбил объединенные отряды крестьянских атаманов Гулого-Гуленко, Цветковского, Грызло. После этих первых побед бригада Котовского была передана в 1-й Конный корпус «Червоного казачества». Но в 1921 году Котовский столкнулся с отрядами атамана Махно.

Впоследствии Григорий Иванович сильно не любил вспоминать это время и не рассказывал о нем никогда. О позорном поражении своего красного героя помалкивали и красные. Котовский не просто был нещадно бит отрядами Махно – он был разбит наголову, от его конницы осталось меньше трети. И впервые в жизни ему пришлось отступить.

Чтобы скрыть этот факт, Котовского убрали с фронта. А помогали ему в этом старые полковые друзья.

В 1922 году он становится командиром Второго Кавалерийского корпуса. Назначил его лично Фрунзе, который всячески проталкивал его наверх. А Фрунзе был вторым человеком в УССР – он являлся зампредом Совета Народных Комиссаров и был командующим всеми войсками УССР и Крыма.

Котовский мог ограничиться этим. Но в 1922 году начался нэп – новая экономическая политика, дающая целое море совершенно других возможностей.

Появились новоявленные бизнесмены, получающие капиталы просто из воздуха. Начальники-большевики занялись тем, что стали «делать деньги». Котовский не мог остаться в стороне и ударился в бизнес. Тем более, что под покровительством Фрунзе делать это ему было гораздо проще, чем кому-нибудь другому. Он пользовался вседозволенностью и мог позволить себе абсолютно все, что хотел.

Как человек, который варился в самом центре котла подпольного бизнеса, Моня Кац отлично знал все детали тайной карьеры Котовского и с плохо скрываемым удовольствием пересказывал их Зайдеру.

Котовский взял в аренду два сахарных завода и забрал все поставки, чтобы снабжать сахаром всю Красную армию. Заводы были в Умани. Одесская газета «Молва» назвала Котовского «полудельцом» и «тихим делягой» за попытки контролировать торговлю мясом и контрабандой в Одессе. После этого «Молву» очень быстро закрыли.

Котовский создал при военном корпусе военно-потребительское общество с подсобными хозяйствами и цехами: там шили сапоги, костюмы, одеяла. Район, где стоял корпус, в шутку называли «республикой Котовией». Но это была только верхушка айсберга…

Моня остановился передохнуть. Зайдер смотрел на него с заговорщическим видом.

– Я тебе кое-что расскажу, Моня, – улыбнулся он, – я ведь из Умани приехал.

– Что значит из Умани? – не понял Кац.

– В 1922 году Котовский назначил меня начальником охраны на своем сахарном заводе, – продолжил Зайдер, – два года я во вшивом городишке сидел. Да что там городишке – там и города-то никакого не было! Так что теперь я оттуда сбежал.

– Как же он тебя назначил? – удивился Моня.

– Письмом. Я ему написал, кое-что предложил. Я в Одессу вернуться хотел. Но вместо этого он меня на завод назначил. Я с ним за эти два года всего-то пару раз и виделся. Место неплохое, хлебное. Но не для меня это… Не то… Потому я и сбежал, – вздохнул Мейер.

– Ты сбежал с завода Котовского? – Кац едва не всплеснул руками.

– Сбежал, – подтвердил Зайдер, – план у меня есть. Потому и приехал сюда. Так что о деятельности Котовского я много чего знаю. Он такие дела с этим сахаром проворачивал! Миллионы в карман клал! Зачем ему контрабанда? Не в свое лезет! А для меня – это дом родной. Два года я просидел тихо, а потом не выдержал. Особенно после того, как смекнул, что по-другому могу сделать. Он и не знает, что я сбежал. Я вроде как в бессрочном отпуске буду. А хватится, поздно будет менять.

– С огнем играешь, – Моня с укором покачал головой.

– А я в огне не горю, в воде не тону! – хохотнул Зайдер. – Так что… Да ты рассказ-то закончи. Что там было дальше?

– Я за политику тебе…

– Давай за политику, – согласился Мейер.