Солдат императора

В лагере непрерывно раздавался перестук молотков, визг напильников и надфилей – это кузнецы в походных мастерских последний раз подгоняли и правили снаряжение. Туда-сюда сновали гонцы, адъютанты и вестовые, которые связывали части огромного организма воедино.

Отовсюду тянулись обозы. Скрипучие телеги везли для армии провиант, боевой припас и всякие незаметные мелочи вроде пресловутых пеньковых канатов, без которых, однако, не живет армия и не выигрываются войны.

И деньги. Золото – кровь войны, как говорил известный флорентийский политик Никколо Макиавелли. Под особым конвоем в полковые казначейства поступали золото, серебро и медь, которые на войне были так же необходимы, как пушки и алебарды.

Важность этого звонкого ручейка отлично знал и сам Карл, и его испытанные полководцы. Ландскнехты – отменные воины, храбрые и верные, но и у их терпения есть предел. Если задержать жалованье слишком долго, достаточно будет одного неосторожного слова, и армия станет неуправляемой. Сколько раз командиры становились заложниками своих солдат?!

Однако в этот раз все было продумано и тщательно подготовлено. Немалую помощь оказал даже сам папа римский Лев X, хотя совсем недавно Рим был злейшим врагом императора. Теперь же дипломатия Карла заставила смотреть на него как на защитника обездоленных и борца с лютеранской ересью. И наместник апостольского престола не замедлил наполнить императорский кошелек из своих объемистых закромов.

Нельзя забывать, что папа собирал десятину со всех приходов католической Европы, а его эмиссары бесстыдно торговали индульгенциями во всех закоулках христианской ойкумены. Служение Богу стало доходным делом, и император, вполне в духе своего прагматичного века, считал возможным этим доходом пользоваться.

Золото текло в жилах армии, разгоняемое могучим сердцем императорской воли. Армия начинала оживать и уходила в поход, навстречу своей исторической судьбе.

Горожане, конечно, вздохнули с облегчением. Еще бы! Не самое спокойное соседство – два десятка тысяч отпетых головорезов и живодеров под боком! Однако живодеры, помимо головной боли, приносили несомненную выгоду.

Рынки выметались начисто, солдаты скупали провиант, запасаясь в дорогу. Все кабаки и таверны за месяц сделали пятилетнюю выручку, ибо армия – это население очень большого города, собранное в одном месте. Причем, в отличие от городского населения, где есть и дети, и старушки, и просто святоши, которым не требуется прикладываться к кружке, в армии, естественно, собирались только зрелые мужики, не обремененные моральными запретами и мучимые вечной жаждой. Настоящий подарок для разномастных городских шинкарей.

Если в городе были оружейные лавки, а в Мюнхене они, конечно же, были, постой армии превращался в затяжной денежный ливень. Офицеры покупали себе дорогое оружие, фельдцехмейстеры запасали снаряжение на целые полки, хитро перемигиваясь с поставщиками и отваливая им неслыханные суммы из казенных кладовых. Среди ландскнехтов, кстати, было немало вполне обеспеченных людей, так что и рядовые солдаты регулярно захаживали к оружейникам, стремясь как можно лучше подготовиться к грядущим опасностям.

Город богател, деловые колеса его вертелись все быстрее. Особенно на последних порах, когда войско снималось и когда предпринимались последние судорожные приготовления перед походом.

И тем не менее горожане, начиная с почтенного бургомистра и заканчивая последним кабатчиком, тихо облегченно крестились, подсчитывая барыши. Право, хорошего понемножку и тише едешь – дальше будешь.

Солдаты приносили прибыль, но были уж очень взрывоопасным материалом. В самом деле, кто согласится размахивать факелом, стоя на пороховой бочке, даже если его озолотить? То есть если ты не робкого десятка и вознаграждение весомо, то почему бы и нет, но только совсем недолго, ведь иначе некому будет это вознаграждение тратить. Поэтому, когда замаячил исход, весь город и окрестности его умиротворенно вздохнули.

* * *

Георг фон Фрундсберг в сопровождении своего поверенного лица, секретаря и соратника Адама Райсснера, в очередной раз лично объезжал лагерь, проверяя и вникая в каждую мелочь, как и положено опытному полководцу. Его интересовало все: питание в кантинах, качество ткани на солдатских палатках, смазка тележных осей, корм лошадей и волов, приписанных к артиллерийскому парку… ничто не ускользало от его острого глаза.

Несмотря на разгульный нрав, он был настоящим отцом солдат. Многих знал в лицо и помнил по предыдущим походам, для каждого находил слова ободрения. Но и спрашивал строго. Особенно с офицеров. И тут не было различия между давними соратниками, друзьями и собутыльниками. Нагоняи за дурную службу сыпались на всех, наравне с милостями за службу добрую.

Естественно, вождь ландскнехтов заглянул и в оружейное хозяйство, и на плац, где ему показали нового бойца из фанляйна Конрада Бемельберга. Искушенный воин только крякнул от удовольствия, глядя, как новобранец управляется с его любимым оружием – двуручным мечом.