Солдаты без оружия

Члены комиссии расселись кто куда. Многие основательно замерзли, следуя за неутомимым секретарем обкома, и держали руки в карманах пальто. Было так холодно, что около рта при выдохе тотчас возникало молочное облачко пара; кто-то попросил разжечь чугунную печку, но Соколов встал и довольно резко отчитал просившего:

— Вы понимаете, люди здесь живут, спят, отдыхают? А вы, я вижу, и полчаса не можете перетерпеть этот холод! Где ваша совесть? Не хвастаюсь: и мне в гражданскую пришлось подолгу жить в таких вот бараках. Но, честное слово, тогда не было в них так холодно, как теперь здесь! Потому что все щели снаружи и внутри мы конопатили войлоком, паклей, — да при желании все это можно сделать, найти!.. Нам всем ясно, много встает проблем и с обеспечением теплой одеждой, продуктами, но неужели, дорогие товарищи, невозможно раздобыть самую обыкновенную паклю, войлок или что-нибудь еще, что заменило бы их, чтобы в общежитиях наконец стало тепло?! К вашему сведению, новые кирпичные общежития, которые мы начали строить, сданы будут не скоро, не надейтесь на это! Не закончится в ближайшее время и призыв в ряды трудовой армии, и вы прекрасно знаете почему: с Урала тысячи людей скоро снова уйдут в действующую армию. Короче, сейчас все силы должны быть брошены на то, чтобы создать как можно скорее более-менее сносные условия в общежитиях рабочих-строителей!..

Соколов замолчал. Молчали и все остальные, будто пристыженные тем, на что секретарь обкома открыл им глаза. Жег стыд и Орифа, который казнил себя за нерасторопность в этом деле. И когда Соколов спросил, хочет ли кто-нибудь высказаться, Олимов нерешительно поднялся.

— Я, Игнат Яковлевич, не по поводу общежитий, здесь все абсолютно ясно: в самые ближайшие дни надо сделать все необходимое. Я по поводу продовольствия… Тут у товарища Ульмасова возникла неплохая идея…

И Олимов в двух словах пересказал смысл предложения, которое они только что, на подходе к общежитию, обсуждали с Урмоном Ульмасовичем.

Соколов внимательно выслушал, помолчал с минуту, что-то обдумывая, улыбнулся, устремив взгляд на небольшое оконце в стене барака, покрытое ледяным узором.

— Вы прямо лакомками стали после подарков братьев узбеков! — то ли в шутку, то ли всерьез сказал он. — Конечно, мысль дельная, товарищи Ульмасов и Олимов! Можно попробовать! Однако, переходя на язык военных, сначала надо произвести прицельную разведку — разузнать как следует про возможности республик, как у них самих обстоят дела, а то ведь ненароком и нахлебником, лишним ртом можешь оказаться!.. Я вот еще что думаю. Может, такую разведку нужно провести и в селах нашей области? До получения известий из республик, уверен, наши уральские сельчане не откажут в помощи… Что касается, дорогой товарищ Олимов, — Соколов тепло поглядел на Орифа, — перевода премиальных денег в другую статью расхода, скажу, что у нас средств достаточно: были бы продукты, деньги найдутся! Рабочим надо это разъяснить: если им теперь не нужна дополнительная зарплата, в будущем, когда придет победа и они вернутся к своим семьям, эти деньги очень пригодятся…

Какой радостью засветились лица собравшихся в общежитии усто Барота при одном упоминании слова «победа»! А «завтра» Игнат Яковлевич непроизвольно сказал таким взволнованным, проникновенным голосом, что многим показалось: и в самом деле победа советского народа в этой страшной войне не за мифическими горами Коф, а почти рядом, близко…

Но, увы, никто не знал, сколько еще дней, месяцев, лет ждать, страдать, терять близких и дорогих людей, испытывать голод и лишения, пока придет этот долгожданный день победы…

Игнат Яковлевич поднялся, не спеша застегнул пуговицы на своем кожаном с шерстяной подкладкой, повидавшем виды пальто, еще раз прошелся по бараку, внимательно заглянул во все уголки, провел пальцем по подоконникам — нет ли пыли.

— Молодцы! — сказал удовлетворенно. — Даже в таких условиях соблюдают люди чистоту и порядок!

— Трудармейцам помогают учащиеся старших классов и преподаватели школ Каменки — в порядке шефства! — уточнил пунктуальный Сорокин.

Соколов пристально взглянул на него своими внимательными, прикрытыми тяжелыми веками глазами и довольно тряхнул густой серебристой шевелюрой.

— Очень стоящее дело! Пусть будет постоянной связь школы с рабочим классом. Это уже сама по себе хорошая жизненная школа для учащихся!

Услышав слова Соколова о школе, Олимов неожиданно вспомнил о письме, найденном не так давно на столе в его комнате. И в который раз стал ругать себя за то, что до сих пор не удосужился заглянуть к шефам и поблагодарить за заботу о рабочих. И тут же решил про себя, что сегодня, не откладывая, выкроит время и сходит к директору школы. Подумалось: может быть, заодно удастся выяснить, кто такие Людмила и Ирина…

— Товарищ Олимов, — обратился к нему Соколов, — кстати, сколько у вас в отрядах желающих пойти на курсы технического обучения, много ли людей записалось предварительно?

— Нет, Игнат Яковлевич, к сожалению, пока немного, только одиннадцать человек.

— А у вас, товарищ Ульмасов?