Солдаты революции. Десять портретов

Вечером Цюрупа снова задержался в комиссариате. Домой идти не хотелось. Из Уфы, где находилась его семья, поступали тревожные вести — колчаковская армия подходила к городу, в любой момент могло поступить сообщение, что вражеские полки ворвались в него. В Уфе застряли также жены и дети старого большевика Брюханова, заместителя Цюрупы, и Юрьева. Николай Павлович Брюханов и Аким Александрович Юрьев, как будто сговорившись, молчат об этом. Но он-то знает, как они тревожатся. Да и сам он не меньше их волнуется. Но сделать ничего нельзя, остается ждать. В последние дни поступили сведения, что 5-я армия, действующая в районе Уфы, нанесла белым удар и отбросила их на восток. Может быть, все обернется лучшим образом, и тогда он сразу заберет семью в Москву...

Была уже полночь, когда Александр Дмитриевич вышел из комиссариата. Над Красной площадью висела огромная желтая луна.

Он медленно пересек площадь. Вдали чернело здание Первого дома Советов. Цюрупа поднялся к себе в комнату. Принес из кипятильника стакан горячей воды. Заварки не было. И сахару не было. Выпил с куском хлеба и сразу заснул.

НУЖНЫ КОМИТЕТЫ БЕДНОТЫ

После дождливой бурной весны наступило знойное лето. В былые времена теплые дни радовали, сулили богатый урожай. А теперь вокруг лежали незасеянные поля. Земля ждала своего извечного пахаря — мужика, кормильца России, а он все еще держал в руках винтовку, отбиваясь от наседавших врагов.

В Москву должен был прийти хлеб с Юга, с Нижней Волги, но положение там оставалось сложное. 7 июня 1918 года Сталин, назначенный вместе с членом коллегии Наркомпрода Якубовым комиссаром продовольственного дела Юга России, телеграфировал Владимиру Ильичу:

«В Царицыне, Астрахани, в Саратове хлебная монополия и твердые цены отменены Советами, идет вакханалия и спекуляция... Железнодорожный транспорт совершенно разрушен стараниями множества коллегий и ревкомов. Я принужден поставить специальных комиссаров, которые уже наводят порядок, несмотря на протесты коллегий... Комиссары открывают кучу паровозов в местах, о существовании которых коллегии не подозревают. Исследование показало, что в день можно пустить по линии Царицын — Поворино — Балашов — Козлов — Рязань — Москва восемь и более маршрутных поездов. Сейчас занят накоплением поездов в Царицыне. Через неделю объявим «хлебную неделю» и отправим в Москву сразу миллион пудов со специальными сопровождающими из железнодорожников, о чем предварительно сообщу».

Ленин, получив телеграмму, сразу же передал ее Цюрупе, спросив, что он думает по существу дела и предложений, изложенных в ней. Александр Дмитриевич в ту же ночь направил в Царицын группу опытных специалистов из старого ведомства продовольствия, но уже через несколько дней получил сообщение, что приняли их недружелюбно и более того — с недоверием и подозрительностью. Цюрупа решил дать на имя Сталина и Якубова телеграмму, в которой выразил свое возмущение, потребовал, чтобы посланные им люди немедленно были использованы по назначению. Перед отправкой телеграммы Александр Дмитриевич показал ее Владимиру Ильичу, рассказал о создавшемся положении. Ленин дополнил телеграмму следующими словами:

«Настоятельно советую принять и поставить на работу посылаемых Цюрупой людей, раз он ручается за них. Крайне важно использовать опытных честных практиков.

Предсовнаркома Ленин».

11 июня эта телеграмма была отправлена в Царицын. Сразу после телеграммы в Царицын выехала еще одна группа специалистов, которая должна была наладить отправку хлеба по железной дороге и волжским путям.

Цюрупа ясно сознавал истинное положение дел и, не теряя времени, опираясь на помощь партийных организаций Москвы, разослал новые группы заготовителей, особенно в ближайшие к Москве губернии — Тульскую, Воронежскую, Ярославскую. В Тульскую губернию на должность комиссара военно-продовольственного отряда был назначен В. Л. Панюшкин.

Владимир Ильич внимательно следил за работой комиссаров, просил Цюрупу передавать ему их донесения о положении на местах. Ознакомившись с одним из докладов Панюшкина, Владимир Ильич написал письмо Цюрупе, а копию послал Панюшкину:

«Из доклада Панюшкина видно, что он прекрасно работает, но неимоверно разбрасывается, берется за 100 дел. Это недопустимо.

Надо дать Панюшкину строго определенное, точное, письменно зафиксированное поручение:

(1) обобрать и отобрать все

излишки хлеба у кулаков и богатеев всей Тульской губернии,

(2) свезти весь этот хлеб тотчас в Москву,

(3) ни за какое иное дело до полного выполнения этого поручения не браться.

Для выполнения дела взять побольше грузовых автомобилей».