Солнечное перо

– Помнишь ладью? – спросила Антия с искренней заботой. Погладила Ардиона по плечу, представляя, что он сейчас должен чувствовать. Очнулся в незнакомом доме, все раскалывается от боли, а за окнами пляшут привидения – да, тут точно будешь чувствовать себя не в своей тарелке. – Мы садились в ладью, когда началось землетрясение. Тебя сбросило в открывшийся провал вместе с ладьей.

Ардион устало вздохнул, и за окном мелькнули белые лилии и скорбная маска лица. Махивари заглядывала внутрь, призрачные пальцы скользили по стеклу, ощупывали раму, искали хоть какую-то лазейку.

– Все шумит, – негромко признался владыка. – Я ничего не слышу, кроме этого проклятого шума.

Махивари прильнула к стеклу, почерневшие губы раскрылись буквой «О» – лицо Ардиона дрогнуло в гримасе брезгливого ужаса, и он махнул рукой в сторону окна, словно пытался отшвырнуть от себя чудовище с лилиями в глазнице. Удар был такой силы, что дом подпрыгнул – Антию отбросило за диван, оконное стекло с грохотом раскололось, и призраки завыли так, словно что-то пожирало их разом.

Когда Антия опомнилась, то увидела, что за окном стоит тихая, непроглядно черная ночь. Собравшись с духом, она поднялась, выглянула наружу – никого. Рама щерилась стеклянными осколками, словно зубами, но призраков не было.

Зендивен рассмеялся, подпрыгнул в воздухе и сделал кувырок.

– Надо же! Он их уничтожил! – восторженно пропел принц альвини и принюхался. – Да, точно уничтожил! Никого не чую! Лес и болота чисты!

Ардион посмотрел на него так, словно прикидывал, как бы поймать эту писклявую мелочь да отправить вслед за призраками.

– Мы… были в Тангашенте? – спросил он.

Антия пожала плечами.

– Я так и не спросила, как назывался тот город, – призналась она. Очередное облако искр, уже гуще, сорвалось с пальцев Ардиона, проплыло над его головой и растаяло. – Ты помнишь храм Святой Джават-хи? Подпольщиков? Взрыв в порту?

Ардион поднялся и со стоном сел на диван. Антия поняла, что сейчас ее снова начнет захлестывать отчаяние. Если он так и не опомнится, то они не выберутся отсюда и не найдут способа починить сломанную ладью. Она представила, как гривлы дожирают Ашх-Анорн, как Великий Кит в ужасе плывет через океан, то погружаясь под воду, то поднимаясь на поверхность, и обрывки ее мира постепенно теряются в туманном мареве – Антии стало так жутко, что она с трудом сдержала слезы.

– Не знаю, что я помню, – откликнулся Ардион. – Слишком много всего. – Он пристально посмотрел на Антию и сказал: – Мы с тобой сидели в каком-то подвале. Ты ела печенье.

Антия ободряюще улыбнулась:

– Было дело. А еще?

– Этот летун над нами хохотал. – Ардион сделал паузу, и на его лицо словно легла тень скорби. – И мы поднимались на ладье, а потом началось землетрясение. Да, я помню.

– Сильно расслоилось. Когда ладья разрушилась, то ее магия его зацепила, – вздохнул Зендивен, кружа над головой Ардиона. – У него будут вспышки силы, да, будут! Но пока он вряд ли сможет залатать ту трещину в ладье.

– Контузия, – пробормотала Антия. Ладно, что теперь поделать – хорошо, что все они вообще умудрились выжить. – Как это вылечить?

Зендивен только руками развел, и Антии показалось, что ночь сделалась еще темнее. Ардион с гримасой боли дотронулся до затылка и ответил:

– Лантан-ин-Ман. Мы доберемся до него краем болота.

– Кто это? – Антия удивилась и обрадовалась: кажется, Ардион сумел-таки справиться с контузией. Возможно, они успеют найти третью ладью до того, как начнется очередное землетрясение из-за демоницы из другого мира.

– Это старый волшебник, – откликнулся Ардион. – Верн был его учеником, они приятельствовали и после того, как учеба закончилась. Я знаком с ним, но он ко мне относится с некоторой неприязнью.

– И зачем нам тогда к нему? – нахмурилась Антия. Меньше всего ей нравилась идея тащиться по болоту для того, чтобы перед ними захлопнули дверь.

Взгляд Ардиона сделался снисходительным – и теперь в нем плыла какая-то особенная тихая мягкость, которой Антия раньше не замечала. Ему словно бы нравилось смотреть на нее, нравилось, что она такая, что она сейчас здесь.

Это было странно. Непривычно.

– «Недолюбливает» не означает, что откажет. Если и есть тот, кто ненавидит гривлов сильнее всех, то это как раз Лантан-ин-Ман, – объяснил Ардион. Тревога окончательно покинула Антию: раз он все вспомнил, то и магия к нему вернется в полном объеме, а не кусочками по воле случая. – И он – единственный, кто сможет починить ладью.

– Что ему сделали гривлы? – спросила Антия. Хотя откуда бы Ардиону это знать… Поднявшись, она прошла к плите и поставила чайник – в нем еще была вода. Надо же, они ушли отсюда совсем недавно – а кажется, с тех пор прошла вечность. Ардион сел поудобнее, снова дотронулся до затылка.

– Его магия основана не на внутренних ресурсах, а на силах природы, – ответил он. – Лантан-ин-Ман черпает ее в лесах и болотах, находит на звериных тропах, выращивает с нарциссами. Сама видишь, какие ему теперь нарциссы. – Ардион сделал паузу и невозмутимо спросил: – Напомни, пожалуйста, как тебя зовут?