Солнечное перо

– Сколько нам еще идти? – спросила она, когда тропинка вывела их к идеально круглой поляне, на которой не росло ни травинки. Серая, плотно утоптанная почва казалась мертвой. Ардион пристально посмотрел по сторонам, словно искал одному ему известные приметы, и неопределенно пожал плечами.

– Пару часов, думаю. Может, три.

Антия вспомнила, как он взглянул на нее, когда укрывал одеялом, – с тихим сочувствием и любовью. Так смотрят на друзей или родных, так смотрят на тех, кто стал тебе близок. Она сердито отогнала эту мысль – нет, они не близки, они просто пытаются спасти свои миры и изгнать захватчиков, и незачем думать о том, что говорил Зендивен о консумированном браке, это совсем не то, что нужно им обоим. Но Ардион шел впереди, Антия шагала за ним след в след и не могла не смотреть и не думать.

Он был живым. Он слишком долго загонял самого себя в глубину – потому что надо было спасать Ашх-Анорн от иномирных демониц, падавших с неба, потому что надо было верно служить своему отцу и делать все, чтобы быть для него хорошим сыном. Но под той церемониальной броней, в которую его облачили, билось живое сердце, которое умело любить, заботиться и беречь.

Мысленно Антия задала себе крепкую оплеуху. Вот тоже, нашла себе романтического героя! Идеального принца из сказки!

Внутренний голос хмыкнул: «Продолжай отпираться. У тебя это отлично получается. Но тебе нравится прикасаться к нему. Ты ни разу не отстранилась, когда он тебя обнимал, потому что тогда ты чувствовала себя не такой одинокой. Не сиротой в подземелье, не королевой, которая пытается выволочь целый мир на своих плечах, а человеком, которому нужен такой же человек. Неплохой, между прочим».

– Ты что-то молчалива, – заметил Ардион.

Очередное дерево, заросшее красными грибами, лежало поперек тропинки; он протянул руку, помогая Антии перелезть через трухлявую древесину, и она с каким-то сладким страхом подумала, что у него очень сильные пальцы. Сильные и теплые. Живые.

– Боюсь провалиться в бучило, – пробормотала Антия. Зендивен спустился к грибам, присматриваясь, и владыка посоветовал:

– Лучше их не есть. Если, конечно, не хочешь сперва дивных видений, а потом рвоты на три дня.

– Фу! – скривился принц альвини и тотчас же уточнил: – Видения и правда дивные? Насколько дивные?

Антия рассмеялась. Ардион пожал плечами:

– Прелестные альвинки стаями.

Зендивен задумчиво покружил над бревном, словно прикидывал, стоит ли стайка прелестных барышень трехдневных мучений и обезвоживания, и в итоге благоразумно решил не рисковать. Ардион пошел дальше по тропе, и Антия потянулась за ним.

– Пробовал такие грибы? – уточнила она. Ардион посмотрел на нее, словно на дитя, которое задает глупые вопросы, не понимая их глупости.

– Я похож на идиота?

– Иногда, – сказала Антия и тотчас же провалилась по щиколотку. Тропинка, которая несколько мгновений назад казалась такой надежной, вдруг превратилась в кашу, и Антия не могла нащупать твердого дна, как ни старалась. Ардион подхватил ее под руку, вытянул, поставил на сухую землю – Антия вздохнула и ответила:

– Спасибо.

– Будешь говорить глупости – провалишься по пояс, – пообещал Ардион и добавил: – Впрочем, это твое нормальное состояние. Как там твоя родная Тарелка процветает с такой владычицей?

Антия не ответила. В конце концов, сейчас она не была владычицей. Сейчас ей было не по себе, и она пыталась справиться с тем волнением, которое обняло ее и не хотело разжимать рук. И да, на заседаниях Государственного совета было намного проще. Там Антия могла заниматься делом и не думать о чувствах.

Дурацкие чувства. Дурацкое все.

– Ладно, на самом деле я думаю, что ты хорошая владычица, – признался Ардион. Прямо из-под его ног выпорхнула птаха и, сев на ветку, разразилась гневной птичьей руганью, Антия поежилась: у птицы было две головы, из сердито распахнутых клювиков выглядывали раздвоенные синие языки. – Плохая не пошла бы в другой мир, жертвуя собой. Тебя там, наверно, уже похоронили.

– Как и тебя, – заметила Антия. – Но мы вот вернулись.

– Вернулись. – Ардион нагнулся, сорвал робкую ромашку на тонком стебельке и протянул Антии: та приняла цветок, и в груди шевельнулось что-то, похожее на испуг. – Скучаешь по мужу?

«Эдвиг», – подумала Антия. Эдвиг сейчас собирал все, что можно было спасти, и надеялся, что его венценосная супруга все-таки сумеет вернуться. Он был хорошим, очень хорошим, и стыд Антии сделался еще злее и глубже.

Эдвиг, как никто, был достоин любви. А она его не любила и не могла приказать себе полюбить. Кажется, она вообще ничего не могла – просто держала эту ромашку, шла по тропинке следом за Ардионом, и в груди поднималось что-то очень сильное, властное. Что-то, чего она не знала, но ждала давным-давно.

– Я о нем вспоминаю, – уклончиво ответила Антия. – Он хороший человек.

– За что же его Ауйле так наказал, что он на тебе женился? – съязвил Ардион, и Антия не выдержала: остановилась и сказала:

– Я знаю, почему ты меня постоянно поддеваешь.