Солнечное перо

Зендивен, который все это время сидел на балке под потолком, издал горестный стон.

Лантан-ин-Ман был хорошим человеком и прекрасным волшебником, но он недолюбливал владыку Ашх-Анорна и даже не пытался это скрывать. Однажды, когда у Верна еще были обе руки, а отец не надел на него корону, они сидели в лесном домишке за кружками яблочного сидра, и Ардион так и не понял, как их спокойный вроде бы разговор перерос в ту ссору, когда все начинают орать совершенно безобразным образом, колотить по столу и собираются драться.

– Это жестокость! – отрезал Лантан-ин-Ман, и сиреневые мускари в глиняной вазе, которые цвели на клумбе возле его дома в любое время года, согласно зазвенели: жестокость!

– Я сохраняю Ашх-Анорн, – парировал Ардион. Отпил из кружки – обычно яблочный сидр, наполненный солнцем и летним теплом, был сладким и легким, но теперь в нем ощущались отчетливые горькие нотки. – Ты забыл, что случилось с морем, когда одну из таких тварей над ним разорвало? Напомнить, как оно теперь называется?

Лицо Лантан-ин-Мана всегда хранило дружелюбную уравновешенность, но сейчас оно дрогнуло, сделалось суровым.

– Не забыл, – с ледяным достоинством ответил он. – Я был там и видел все, что случилось. Во всех ужасающих подробностях. И все равно я считаю, что обращать девушек в камень – это невиданная жестокость. Ты не просто спасаешь Ашх-Анорн, тебе приятно делать живое неживым.

Некоторое время Ардион не знал, что на это ответить. Двенадцать демониц приходили каждый год – он встречал их со жрицами, он делал все, чтобы ни одна тварь, способная разрушить его родину, не смогла убежать. Он уничтожал врагов, превращая их в свою верную армию, и никак не мог взять в толк, что тут не так.

– Объясни мне, – усилием воли Ардион сдержал нарастающий гнев. – Объясни мне, пожалуйста, что я должен делать. Если эти демоницы выживут и разбегутся по миру, то Ашх-Анорн будет уничтожен. Землетрясения, наводнения, пожары, цунами… мы будем стоять на развалинах, а через год с неба свалится еще дюжина прекрасных дев и завершит начатое. Скажи, друг мой, что я должен делать? Как это исправить?

Лантан-ин-Ман ответил не сразу – он заговорил как раз в ту минуту, когда Ардион уже успел поверить в то, что у старого волшебника нет ответа.

– Мне претит любое убийство, даже из самых лучших побуждений, – ответил он. – Я не стал бы убивать этих девушек. Я собрал бы их и вернул домой. Вы нам не нужны, ступайте обратно. Это было бы правильным.

– Но не безопасным, – парировал Ардион. Тогда Верн, который несколько минут потягивал сидр, усмехнулся:

– Ты не думаешь о безопасности. Тебе просто нравится твоя мраморная армия в туманном саду, вот и все.

На этом относительно мирная беседа подошла к концу – потом был скандал, почти до драки, и Лантан-ин-Ман в итоге вывел Ардиона в сад, где паслись его кошачьи олени, лениво пощипывая траву, и негромко попросил больше не появляться в этом месте. Ардион издевательски поклонился, обернулся сипухой и был таков.

Вряд ли старый волшебник будет рад его видеть. Впрочем, у них нет другого выхода.

– Пойдем утром, как развиднеется, – сказал Ардион. Машинально дотронулся до кармана – мешочек уцелел во всех передрягах, уже хорошо. Антия кивнула, опустилась рядом с ним на диван и осторожно спросила:

– Ты сможешь идти?

В голосе звучала неподдельная забота. Надо же, этой иномирной демонице, этому королевскому величеству не все равно. Ардион попытался вспомнить, когда кто-то переживал о нем, и не смог. Может быть, Махивари. Может быть, Микелла. Теперь уже трудно сказать точно.

Они ведь сумеют встретиться. Потом, когда гривлы уберутся обратно на изнанку Вселенной, а два мира объединятся, он встретит сестру и попросит у нее прощения. Когда ладья Солнечного кормчего начала подниматься, Ардион как раз думал о Микелле – представлял, какая она сейчас, и точно знал, что она по-прежнему наполнена добротой и нежностью.

А потом все кончилось. Мир содрогнулся, началось землетрясение, сдвинулись пласты магии, которая наполняла Ашх-Анорн, и Ардион, обрушиваясь в пропасть вместе с обломками ладьи, успел только выбросить себя в провал в пространстве.

Он вылетел на пол домика на болотах и долго не мог опомниться и понять, где находится. Голову наполнял грохот и гул, за окнами выли призраки, и ему, потерявшему опору и память, стало жутко до тошноты. Магия бродила в душе, то угасая, то поднимаясь, и Ардион, потерянный и несчастный, не мог понять, кто он и что теперь делать.

– Да, смогу, – кивнул он, и Антия улыбнулась. Сейчас ему в самом деле было полегче – он вспомнил и себя, и иномирную демоницу, и все, что случилось за эти дни, вот только спокойнее от этого не стало. Они потеряли последнюю ладью Солнечного кормчего, у них осталась только поврежденная, но ее требовалось отремонтировать, и Ардиону хотелось надеяться, что Лантан-ин-Ман забудет старые распри и возьмется за дело.