Солнечное перо

– Ну вот, началось. Нет там у меня никакой грязи, я не рою землю носом и…

Он вновь поцеловал ее – привлек к себе резким порывистым движением, приник к чужому теплу и вкусу свежего зеленого яблока на губах. Антия окаменела, пытаясь то ли оттолкнуть его, то ли обнять, а потом вдруг откликнулась на его поцелуй, расслабилась в его руках, сделалась мягкой, словно глина, – бери, делай, что хочешь.

По крыше процокал дождь. У Антии оторвалась пуговица на рубашке, закатилась под диван – он слишком торопился, пытаясь избавить ее от одежды. В какой-то момент Ардиону показалось, что домик сорвался с дерева и поплыл по штормовому морю. Комната рассыпалась красно-золотой мозаикой – он выхватывал из нее то волосы Антии, разметавшиеся по подушке и отдававшие в рыжину в неверном свете маленькой лампы, то ее пальцы, тонкие и горячие, которые впивались ему в плечо, то сбивчивые неразборчивые слова, которые они шептали друг другу. Его бросило в жар, хотя в комнате было довольно прохладно, – сердце бешено колотилось, и дыхание срывалось, словно он до этого никогда не был с женщиной. Потом Антия обвила его руками за шею, притягивая к себе, словно хотела, чтобы они слились друг с другом навсегда, – и, когда счастливая вечность все-таки подошла к концу, Ардион подумал, что это был акт не любви, но отчаяния и надежды.

И потом, когда она засыпала в его руках, он вдруг понял: там, далеко-далеко, в том недостижимом и грустном месте, куда ушла его юность, то солнечное перо, которое они когда-то выпустили в небо с Верном, все еще живо и продолжает лететь.

И это как раз было тем, что имел в виду Лантан-ин-Ман, когда говорил, что ладья больше не нужна.

VIII

Гривлы

На рассвете снова пошел мелкий дождь.

Сквозь сон Антия слышала, как Ардион поднялся с дивана и вышел из комнаты – вскоре заскрипела дверь, и сипуха захлопала крыльями. Потом он вернулся: от него пахло прозрачной водой ручьев и свежей зеленью листвы, которую не исказила порча. Антия шевельнулась под одеялом, приоткрыла глаза и увидела силуэт Ардиона у стены – он снова взял стопку бумаги и принялся рисовать.

– Спи, – негромко сказал он. – Еще очень рано.

И Антия снова скользнула в глубины сна – разомлевшая, счастливая, она самой себе напоминала бумажный фонарик, так ей сейчас было легко. Подхватит ветер, понесет над лесом… Крючок по-прежнему напоминал о себе, ворочаясь в груди Антии, но теперь он не причинял боли.

Да, возможно, Лантан-ин-Ман прав и они оба умрут. Но пока у них был этот дом на дереве, это сладкое торжество, и возможная смерть уже не имела значения. Не пугала. Плывя по темным волнам сна, Антия все еще чувствовала прикосновения, на которые так жадно откликалось тело, отпечатки чужих пальцев светились на ее коже золотыми мазками, и голову наполняло хмелем, и мир был счастливым и безграничным.

Она проснулась на рассвете – небо над лесом засерело, дождь перестал. Одевшись, Антия вышла на порог – причал, с которого когда-то отправлялись в путь сипуха и филин. Ардион сидел на самом краю, свесив ноги, и над его ладонью парило то самое золотое перышко, которое Антия вчера увидела над глобусом Лантан-ин-Мана. Только сейчас на нем не было крови – оно было наполнено медовым сиянием, и на миг ей показалось, что она слышит музыку – торжествующий гимн жизни.

– Что это? – поинтересовалась Антия, усаживаясь рядом с ним. Сосна, к стволу которой прилепился домик, была самой высокой в лесу – отсюда было видно, что он уходит до самого горизонта, наполненный красотой и свободой.

– Мы с Верном сами придумали это заклинание, – ответил Ардион. Дунул – перо сорвалось с его ладони и, подхваченное ветром, мягко поплыло над лесом. Там, где оно скользило, лес будто бы оживал – шелестели ветви, слышались птичьи крики, все вздрагивало и тянулось к золотому огоньку. – Понимаешь, одно дело – пользоваться чужими заклинаниями и совсем другое – создать свое. Мы так тогда обрадовались. – Ардион улыбнулся и добавил: – И я вдруг понял, как мы поднимемся в небо. Лантан-ин-Ман был прав, ладья и в самом деле не понадобится.

Антии стало страшно – так, что ноги онемели, а в животе заворочался ледяной ком. Они поднимутся. Они изгонят гривлов и объединят оба мира – начали уже объединять этой ночью. Великое Небо, почему ей тогда настолько жутко?

– Прямо сейчас? – спросила Антия и не узнала своего голоса. Ардион кивнул и осторожно сжал ее пальцы.

– Почему бы и нет? – ответил он вопросом на вопрос. – Заглянем только к Лантан-ин-Ману, я хотел уточнить кое-что.

Домик на сосне, лес, низкое рассветное небо завертелись, и червоточина в пространстве выбросила их на знакомую поляну. Изрытая земля ударила в подошвы ботинок, и Антия, глядя на сломанный люпин, растерянно подумала: вчера тут такого не было.