Солнечное сплетение. Этюды истории преступлений и наказаний

После вторжения вермахта в Польшу, Данию, Бельгию и Голландию Пий XII как воды в рот набрал. Почему? Очень просто. Почти все диктаторы-антисемиты в странах, поддерживавших гитлеровский рейх, получили в детстве католическое воспитание. В Словакии и Венгрии еще до прихода к власти нацистов в Германии католические иерархи открыто высказывались в антисемитском духе. Да и как, собственно, доктрина веры римско-католической апостольской церкви трактовала жизнь и смерть? Жизнь – это переход души через пелену видимости к жизни вечной. То есть к смерти. Какое тут имеют значение миллионы загубленных жизней, тем более иноверцев.

Даже у себя под носом в Риме Пий XII палец о палец не ударил, чтобы предотвратить депортацию евреев из этого города в Германию на сожжение. Он решил не раздражать лишний раз командование немецких оккупационных войск и не подталкивать евреев уходить в партизаны. Все годы войны «наместника Христа на земле» больше беспокоило, как бы союзники по антигитлеровской коалиции не начали бомбардировки авиацией Рима и не повредили собранные во дворцах Ватикана святыни христианства.

Пий XII был прекрасно информирован и о массовом уничтожении сербов православного вероисповедания штурмовыми отрядами усташей на территории Хорватии, но предпочитал по этому делу не высказываться. Все дело было в том, что в массе своей католическое население этой югославской провинции рассматривалось Ватиканом в качестве «авангарда Римской церкви на Балканах», а потому не столь уж было важно, что у власти в тогдашней Хорватии находился ставленник Гитлера диктатор Павелич и в массовых казнях участвовали даже монахи-францисканцы.

За боевыми действиями на фронтах он следил со смешанными чувствами надежды и серьезной озабоченности. Поначалу бросок гитлеровцев на восток связывался им с открывавшимися возможностями расширить влияние католической церкви и наконец-то покончить с православием. Но тут через агентов его секретной службы до него дошла обескураживающая информация от источников в Берлине. Оказывается, Гитлер чуть ли не забился в истерике по поводу представленного ему меморандума о возможностях ведения миссионерской деятельности на Украине. «Эта идея миссионерства абсолютно неуместна! – кричал он. – Скорее всего, мы должны будем разрешить всем христианским конфессиям войти в Россию, чтобы они там перебили друг друга крестами. Христианство – худшая напасть, обрушившаяся на человечество, а большевизм – его незаконнорожденное дитя. Эти два монстра порождены евреями. Я планирую уничтожить все церкви. Война подойдет к концу, и тогда передо мной встанет задача по разрешению этой проблемы. Мы вырежем этот пораженный гангреной орган, и Германия после этого почувствует себя в безопасности». Хоть и закрыл фюрер миссионерам дорогу на восток, но все же кое-кто отваживался туда проникать – по заданию римской курии, на свой страх и риск.

Лишь один-единственный раз в своем рождественском послании, переданном по радио Ватикана в декабре 1942 года, Пий XII как бы вскользь упомянул о «сотнях тысяч, которые без всякой с их стороны вины, часто только из-за своей национальности или расы, обречены на смерть или постепенное их уничтожение». Прямо он никогда не называл нацистов нацистами и о холокосте не высказывался. Его верные слуги из ордена иезуитов могли в своих полузакрытых изданиях подвергнуть критическому разбору даже «Майн кампф» Гитлера и «Миф XX века» Розенберга, рассуждать по поводу «католического миропорядка», твердым сторонником которого был их начальник, римский понтифик, но о геноциде в отношении евреев тоже предпочитали помалкивать. И так продолжалось до последнего дня войны в Европе…

* * *

Из нацистских главарей, которых доставили в камеры нюрнбергской тюрьмы, больше всех о Боге рассуждал Ганс Франк, наместник фюрера в Польше, куратор находившихся там концлагерей. Ведущему допрос американскому офицеру он сразу заявил: «Хочу констатировать, что я католик». Потом уже гаулейтер называл себя невиновным, простым исполнителем воли вождя Германии. Отказываясь брать на себя моральную ответственность за свои преступления, каждый раз к месту и не к месту подчеркивал, что собственного сознания у него не было, его сознанием владел Адольф Гитлер. В тюремной камере читал Библию. От виселицы это его не уберегло.

Заправила другой банды гитлеровцев Роберт Лей, возглавлявший в рейхе Трудовой фронт, в камере-одиночке вдруг стал набожным, чего до этого за ним никак нельзя было заподозрить. Подойдя к грани полного функционального расстройства, он так же неожиданно стал графоманом: целыми днями писал письма, записки и прочие сочинения на свободные темы. О чем думал тогда приближенный Гитлера, представление может дать один лишь фрагмент из его «творений»: