Солнечный змей (СИ)

- Хэ?! – ладонь Ченги раскалилась докрасна и с шипением впечаталась в сплетённую из коры броню Нгози. Красноволосый ударил его кулаком в лицо. Зингва подобрал поводок второй крысы и потащил Призывателей в разрушенный дом, криво усмехаясь и чмокая губами. Затолкав крыс в плетёную клетку, он сел сверху и уставился на драку немигающими жёлтыми глазами. Фрисс резко выдохнул – Кикора от волнения расцарапала ему палец.

- Нет коатеков?! – глаза Тингиши возмущённо расширились, он смотрел на Речника в упор, встопорщив усы. – Водяной Стрелок, ты его слышал?!

Фрисс покачал головой, протискиваясь сквозь кусты. Он старался ползти потише, но ветки предательски хрустели под ним.

- Водяной Стрелок, – Кикора сунула нос ему в ухо, – ты же коатек, тебе же тут повинуются кости и камни! Ради всех богов, покажи этим тварям, где место таких, как они! Подними все эти руины!

Призыватели смотрели на Речника с надеждой. Он тихо вздохнул.

- Я тут ничего поднять не могу, – прошептал он. – Нецис мог бы – но сейчас полдень…

Раскалённое докрасна солнце полыхало на полнеба, и тени таяли под ним, а кожа южан-уачедзи загоралась изнутри багрянцем. Они уже не дрались – стояли поодаль и вполголоса проклинали друг друга. По лицу Ченги текла кровь, плащ Нгози, прожжённый во многих местах, дымился. «Нецис легко справился бы,» – покачал головой Фрисс. «Он – чародей. А мне что делать?»

- Ты – Водяной Стрелок, – прошептал Тингиша, хватаясь за руку Речника. – Видишь, там наши родичи?..

- Ещё как вижу, – еле слышно ответил Фрисс, поминая про себя тёмных богов. Он ждал, что уачедзи отойдут от клетки, а ещё лучше – зайдут за обломок стены, откуда пламя до неё не дотянется, но они зачем-то выволокли её на мостовую и сгрудились вокруг, проклиная друг друга последними словами и время от времени пиная прутья.

- Их трое. Будет много огня, – прошептал Фрисс, переползая через очередной корень. – Одного убью – двое выжгут всё. Вы спрячетесь, я отобьюсь, а пленники сгорят. Как же их вытащить, Река моя Праматерь…

- Укк! – Тингиша крепко сжал пальцы Речника и вильнул хвостом. – Их трое? И нас трое. Рази их, Водяной Стрелок. Кикора, за мной!

- А-а! – Фрисс вскинул руку, но поймал только одну крысу – вторая стрелой вылетела из кустов и промчалась по мостовой, одним прыжком взлетела на клетку и вцепилась зубами в прутья. Речник помянул тёмных богов вслух и вырвался из цепкой хватки кустарника, придерживая за шиворот Кикору. Пронзительный визг метнулся над развалинами – Тингиша, крепко ухваченный за лапу, болтался в воздухе.

- Мзога! Это откуда взя… – удивлённый Зингва не успел договорить – крыса впилась зубами в его руку. От боли они закричали вместе: Зингва – сжимая Призывателя раскалённой рукой, Тингиша – высунув обожжённый язык и пустив чёрную слюну. Запахло палёным.

- Лаканха! – крикнул Речник и вскинул руку. Пальцы его указывали на грудь Зингвы – и южанин с булькающим воплем оседал на разрушенную стену, и вода, смешиваясь с кровью, тугими струйками била из дыры между рёбер.

- Ал-лийн! – выдохнул Фрисс, выставив ладони вперёд, и водяная стена закрыла его за миг до того, как огненная волна захлестнула развалины. Кусты с сухим треском вспыхнули, водяной щит взметнулся бесчисленными столбами пара, тая на глазах, Речник закричал от боли – ему казалось, что кровь кипит в его жилах. Он швырнул клокочущую стену на поджигателей и прыгнул вперёд. Сквозь пар и дым не видно было, где люди, где крысы. Кто-то закричал, что-то лязгнуло и захрустело, мимо, дымясь и вереща, пролетел Призыватель с подпалинами на боках.

- Лаканха! – крикнул Речник, указывая на тёмный силуэт, и покатился по земле, сбивая пламя, – вся его броня вспыхнула разом, даже кованые пластины – и те задымились. Кто-то, хромая, выбирался из дыма – жёлтые глаза горели на раскалённом докрасна лице. Шар белого пламени вылетел из клубов пара, ударился между глаз уачедзи и расплескался бесполезными искрами. Кто-то заверещал в тумане – и тут же забулькал.

- Ич-вакати, – прошептал Фрисс, протягивая руку к поджигателю. Туман развеялся – иссушающие чары выпили воду из воздуха, слизали с мостовой и сгинули, так и не поразив врага. Тот коротко хохотнул и вскинул руку, превращая броню Речника в раскалённый полыхающий кокон. Фрисс потянулся к мечам, но в глазах потемнело от боли. Что-то дымящееся бросилось к нему, но отшатнулось от страшного жара.

Ледяной ветер пронёсся над развалинами, но Фриссу его прикосновение показалось раскалённым – и он, зажмурившись от боли, покатился по камням. Ему мерещилось, что кожа уже осыпалась пеплом, и мясо слезло с костей – теперь догорают и кости. Кто-то склонился над ним, две усатые морды нависли сверху, испуганно мигая, холодная ладонь легла на лоб – и боль, полыхнув яркой вспышкой перед глазами, превратилась в истому. Пряное пахучее питьё лилось в рот, но стекало по сомкнутым губам на мостовую. Речник глотнул и закашлялся. Его крепко схватили за плечи, усадили спиной к стене, и он вздрогнул от боли – обожжённая кожа, казалось, клочьями отрывалась от тела.