Солнце, луна и хлебное поле

– Так… значит, они все вместе теперь. – Он обошел могилы и протянул руку: – А там кто?

– Это дочь Манушак, мать маленькой Манушак, ее перезахоронили, перевезли с деревенского кладбища.

Он провел рукой по общей ограде, внутри которой были могилы, и поинтересовался:

– Это что, мрамор?

– Мрамор, – кивнул я.

– Да, – медленно протянул он, – не зря моя мать кормила тебя в детстве долмой, отплатил ты ей. – Потом он задумался, и вдруг на него что-то нашло, он прямо-таки взбеленился: – Вот только сама-то она ничего не знает об этом. А если хочешь по правде, если б и знала, наверное, наплевала бы, на кой ей все это. Это же ты сам услаждаешься в глубине души – вот, мол, какой из меня человек вышел, из писающего выродка, вот как я плачу за добро, – он вконец разошелся и выматерил меня, – мать твою, и так и эдак, ну и дерьмо же ты.

Я обиделся, но что я мог сказать? Когда мы сели в машину, он еще и пригрозил мне: «Больше сюда меня не вози, не то раскрою тебе голову кирпичом». Когда мы вернулись домой, он разбил стекла в своей комнате. Я позвонил в клинику, и через полчаса приехали три санитара и врач. Врач сказал мне: «Вам не следовало его брать на кладбище, видно, он не смог справиться с переживаниями».

Целый месяц он лежал в отдельной палате, его лечили очень дорогими новыми препаратами. Маленькая Манушак с воспитательницей дважды в неделю навещали его. «Мы подружились!» – сказала она мне.

Когда его наконец вернули, подошел ко мне и извинился: «Прости, если чем тебя обидел». Я был поражен. Перемены заметила и наша домработница: «Он выглядит намного здоровее, и руки у него больше не дрожат». Сурену было три или четыре года, когда бродячая собака прямо перед их домом отъела у него весь низ живота, с тех пор он мочился маленьким клочком плоти. «Будь проклят тот день! Тогда-то он испугался и тронулся рассудком», – горевала тетя Сусанна. Наверное, так оно и было.

К этому времени уже две женщины заботились о маленькой Манушак: одна – та беженка, вторая была специалистом по английскому языку и занималась воспитанием и образованием девочки. У нее тоже никого не было на этом свете, и она жила вместе с нами. Уж не знаю, правда ли они так считали или просто хотели мне угодить, но обе говорили одно и то же: «Гениальный ребенок!» «Дай-то бог», – думал я. В течение года к нам домой приходили педагоги и занимались с ней по пяти предметам, потом я отдал ее в американскую школу. Купил вторую легковую машину, нанял водителя-ассирийца, его делом было возить маленькую Манушак с воспитательницами то в школу, то в театр, то еще на какое-нибудь мероприятие.

Дом шляпника Нестора и дом Манушак я сдавал в аренду. В те же годы очень дешево купил еще двенадцать домов со своими дворами, отремонтировал, обставил хорошей мебелью и тоже сдал в аренду. Мои квартиранты были в основном иностранцы. После уплаты налогов у меня оставалось двадцать две тысячи пятьсот долларов в месяц. Так что за два года я полностью возместил затраты.

Все свои деньги я по частям перевез в Турцию и там положил в американские и немецкие банки под хороший процент. В те годы мой годовой доход составлял в среднем двести девяносто тысяч долларов, а расходы не превышали шестидесяти тысяч.

64

Я познакомился с женщиной – администратором одного маленького ресторана, она была на пятнадцать лет моложе меня, мы подружились и встречались раз или два в неделю. Она не любила задавать лишних вопросов, и это мне нравилось. Была очень внимательной и заботливой и как женщина – довольно привлекательной. Она была намного образованней меня, но была деликатной и совсем не кичилась этим. Когда я твердо сказал, что жениться не собираюсь, и она сама окончательно убедилась в этом, мы расстались. Она знала о моем богатстве и, ее можно понять, пыталась добиться своего. А иначе на кой черт ей я – в моем возрасте и с моей внешностью?

Хаим связал меня с детективами из Москвы, я перечислил им деньги, и они взялись за поиски моей матери. Через шесть месяцев руководитель агентства позвонил мне и сказал:

– Очень сожалею, но продолжать поиски нет смысла, мы не нашли ее ни среди живых, ни среди мертвых.

– Тогда, может быть, попробуете вот этого человека найти, – сказал я и назвал им имя, отчество и фамилию моего русского друга, – он родился в Ленинграде, несколько раз сидел в тюрьме, жена у него давно скончалась, осталась дочь.

– Постараемся.

Спустя неделю они позвонили и сообщили, что моего русского друга уже нет в живых, скончался десять лет назад от рака желудка. Что касается его дочери, она живет в маленьком поселке возле города Орехово-Зуево и работает медсестрой в больнице. Адрес и номер телефона мне переслали по факсу.

Я позвонил, поздоровался и сказал:

– Я старый друг твоего отца.

– У моего отца не было друзей, – холодно ответила она.

– Ошибаешься.

– Спорить не буду. Что вам нужно?

– Денег хочу тебе подарить.

Она засмеялась:

– Сколько?

– Сто тысяч долларов.

– Сколько?!

Я повторил.

– Откуда вы звоните?

Я ответил.

– У вас там что, скучно, и вы такими дурацкими шутками развлекаетесь?