Солнце над Бабатагом

Федин и Кудряшов, сопровождаемые Кондратенко, пошли по направлению к базару.

Из-за угла показались две фигуры.

— Стой, кто идет?— спросил человек, поднимая фонарь к лицу Кудряшова,— Ой, извиняюсь, товарищ комполка, обознался,— сказал старший патрульный.— Я думал, кто со стороны.

— Никого не поймали?— спросил Федин.

— Да разве в такой темноте поймаешь, товарищ комиссар?

— Где Исмаилов?

— А вот лежит,— патрульный показал на дорогу, где мерцал слабый свет фонаря.

Исмаилов лежал на спине, повернув голову набок. Над ним склонился полковой врач Косой.

— Ну как, доктор? Что с ним?— тревожно спросил Кудряшов.

Врач с безнадежным видом пожал плечами и развел руки в стороны.

— Все,— сказал он.— Пульса нет. Сердце не бьется. Конец...

21

Ранним утром бригада выступила из кишлака Варганзи. Впереди двигался назначенный в разведку мусульманский дивизион. На буланых, серых, гнедых лошадях ехали узбеки, таджики, татары, коренастые киргизы и смуглые арабы из кишлака Араб-Ханэ.

Вдоль колонны скакал командир дивизиона Иван Куц, совсем еще молодой человек, выросший в Самарканде. Он так хорошо владел местными языками, что мусульмане считали его своим. На нем был белый войлочный малахай, голубой халат и сшитые из верблюжьей замши, желтые остроносые сапоги. Возле Улугбека, ехавшего в общей колонне, он придержал нарядного, с белыми ногами, рыжего жеребца, сердито крикнул что-то, показывая на отставших милиционеров, и, подобрав поводья, поскакал дальше.

— Хороший командир,— сказал Гриша, ехавший рядом с Вихровым.— Басмачи, как чумы, его боятся. А джигиты очень любят, хотя он строго требует службу. Вдали, за редкими тополями, показалась степь с выгоревшей желтой травой.

Вихров оглянулся. Теперь уже вся бригада, вытянувшись из кишлака, длинной, извивающейся между холмами тонкой колонной шла по степи.

Несколько всадников рысью обгоняли колонну. Приглядевшись, Вихров узнал в переднем всаднике Петрова. Проезжая мимо полка, он оглядывал строй. Розовые лучи всходившего солнца лежали на его резко очерченном лице.

— Какого эскадрона?— спросил он, поравнявшись с Харламовым и любуясь его молодецкой посадкой'.

— Второго, товарищ командующий!—четко и весело ответил казак.

Петров кивнул одобрительно и пустил лошадь галопом.

— А это кто?— спросил Вихров у Гриши, увидев позади Петрова пожилого человека с крупными чертами строгого лица.

— Ипполитов. Начальник разведки Туркфронта,— пояснил Гриша.—Знаменитый человек. Следопыт, одним словом. Все пути-дороги знает в песках. Он, когда большое дело, всегда сам выезжает... Товарищ командир, а почему комбрига Деларма не видно?

— Заболел. Малярия. Бригадой командует товарищ Петров,— сказал Вихров, глядя вслед Ипполитову,

Солнце вышло из мглистого марева, обдав жаром бойцов. И как раз в эту минуту над кишлаком Варганзи поднялся высокий столб белого дыма.

— Сигналят, черти,— сказал один из бойцов, заметивший дым.

— А кто его знает? Может, что горит,— подхватил другой,—Не возвращаться же. Гляди, сколько верст отмахали...

Кузьмич и Климов ехали, как обычно, позади эскадрона и тихо беседовали. Вернее, Кузьмич слушал, а. Климов рассказывал о персидских походах, описанных в «книжечке».

— А вот еще был персидский полководец Тиглат Палассар. Ну, по-вашему, как я понимаю, Игнат Полосатый имя ему,— говорил Климов, покашливая.—Так этот Игнат Полосатый тоже раз пошел походом в пустыню и со всем войском погиб без воды.

— Нам этого опасаться, факт, не приходится,— сказал Кузьмич, пощупав висевшую через плечо флягу и вдруг ощутив сильную жажду.—Говорят, здесь колодцев хватает.

— Да нет, я не к тому говорю, а вообще,—заметил трубач.—А вот еще царь персидский Кир. Так тот в пустыне коня заколол и крови напился.

— Ну, это уж вы, факт, загибаете, Василий Проко-пыч. Крови напился! От крови еще больше пить захочется.

— Зачем вы такие слова говорите, Федор Кузьмич,— укоризненно заметил трубач.—«Загибаете!» Так в книжке написано.

— Значит, писал загибалыцик! А вы не подумавши каркаете.

— А подите вы, Федор Кузьмич! Вам не угодишь никогда,— сказал трубач, сердито нахмурившись...

Отпросившись у Ивана Ильича, Вихров после малого привала проехал к разведчикам.

— Ты что?— спросил Куц, доброжелательно посмотрев на него.

Вихров сказал, что никогда еще не был в пустыне и ему хочется видеть ее своими глазами, а в колонне из-за пыли ничего не увидишь. Поэтому, если командир дивизиона ничего не имеет против, то он поедет вместе с ним до большого привала.

Куц рассмеялся.

— А что же я могу иметь против?—сказал он.— Наоборот, очень рад... Да, скажи, кого там у тебя избили в Ак-Тюбе?—спросил он, помолчав.

— Не в Ак-Тюбе, а в Каттакургане,— пояснил Вихров. Он вкратце рассказал о случившемся.

— Черт его знает, этого Улугбека,— сказал Куц.— Вообще странная личность... Кстати, когда мы выгружались в Кагане, я видел товарища Мамедова. Он говорил, что едет в Каттакурган.

— А кто этот Мамедов?— поинтересовался Вихров.

— Мамедов? Председатель чека.

— Возможно, он едет в связи с убийством Исмаилова?— предположил Вихров.

Куц пожал плечами.