Солнце над школой

Она подошла ко мне и молча заглянула в глаза. Мне показалось, что тот важный разговор, который мы так и не смогли начать, пожалуй, был не нужен. В эту минуту мне было просто хорошо. И даже дышалось легко и радостно. А тут подошли Нецветайло, Юра Грабин и Рудик Шабалин. Причем Рудик держался как будто в стороне.

— Ну что?

— Как?

— А ничего, — сказал я как можно спокойней и даже сплюнул для убедительности. — Мы тут с Чесныком помогли кое в чем. И все.

Ребята опешили.

— А… а как же насчет пластинок? — растерянно спросил Юра. — Если отец узнает…

— Не бойся, — усмехнулся я. — Неприятностей не будет. Мы с Сашей берем вину на себя.

Нецветайло хмыкнул и слегка растерянно посмотрел на меня, но промолчал. Он не привык, что Чесныка называют по имени, и решил, что вину я разделил с ним, с Нецветайло. Но он не протестовал, не отказывался. Значит, он был настоящий товарищ. Но потом я вспомнил экскурсию, вспомнил, как он поднимал Луну, и разъяснил ему слегка ехидно:

— Не бойся, Нецветайло! Ведь Петренко — Саша, а не Шура, как ты. Так вот мы с Петренко берем вину на себя. Сами играли, сами и будем рассчитываться. Ведь из вас никто не виноват в этом.

— Ну, если вам так нравится, — обиделся Грабин, — то пожалуйста.

Видно, и ему очень хотелось быть хоть немного виноватым, но из этого ничего не выходило. И он с неприязнью косился на Чесныка.

— Вот что, ребята, — сказал я. — Нужно принять в нашу компанию Чесныка. Я не могу всего объяснить, но я ручаюсь за него. Ладно?

— А все-таки, — запоздало спросил Шура, — что у вас там было?

Мы рассмеялись, и Юрка не преминул съехидничать:

— У вас с Алей была тайна? Была. Мы с Олегом молчали? Молчали. А теперь вы помолчите. А Чеснык?.. Что ж… Раз Олег ручается, примем.

Мы подошли к тому переулку, на углу которого обычно расходились по домам.

— Принять его нужно, — сказал Шура, и мы опять рассмеялись, а он обиделся и начал сопеть.

— Ну, раз Нецветайло сказал, что нужно принять, — значит, ты, Чеснык, принят. Давай руку! — крикнула Луна.

Мы честно пожали ему руку и уже собирались расходиться, как вдруг увидели мужчину. Он стоял совсем неподалеку и прислушивался к нашему разговору. Мы настороженно примолкли. Тогда этот мужчина подошел, и я узнал Сашиного отца.

— Вот что, ребята: вы его не только в компанию примите, — попросил он, — вы ему и в занятиях подсобите. И я помогу.

Сашка поежился, точно ему стало холодно.

— Нет, верно, Саня. Помогу, я честно говорю.

— Что ж, — за всех ответил Юра, — помочь — поможем.

Нам очень не хотелось расходиться в этот вечер, но Сашин отец не отходил от нас, и мы стали прощаться.

Дома я рассказал матери о милиции. Она долго молчала, вздыхала и, видно, переживала. Потом спросила:

— Надеюсь, Олег, на этом все твои несчастья кончились?

— Надеюсь, — не совсем уверенно ответил я и подумал: «Мало ли что может случиться в жизни…»

И тут я вспомнил, что мама собиралась уволиться с работы и вернуться в наш старый гарнизон. И я подумал, что делать это сейчас не стоит. Ведь и там, на Востоке, как и на пароходе, — везде-везде нужны люди, которые умеют что-то делать, а не живут бесплатными пассажирами. А здесь, в моей новой школе, теперь можно кое-чему научиться. И вот когда я научусь, тогда поеду на Восток. На самый дальний. Тот самый, откуда восходит солнце.

— Мам, — спросил я как можно невинней, — а ты с работы еще не уволилась?

Она тревожно взглянула на меня:

— Понимаешь, Олег, я не решилась подать заявление. Нет, я не струсила. Ты меня пойми правильно. Тут дело совсем в другом. Ведь в гарнизоне люди не просто живут — они трудятся. Они охраняют нашу границу. А что мы с тобой будем там делать?

Мне страшно понравилось, что мама говорит со мной, как со взрослым, и говорит почти то же самое, о чем я только что думал, — значит, я не такой уж маленький.

— Ты не улыбайся, Олег, — краснея, попросила мать.

— Нет, мам, ты не думай. Просто… просто я тоже так думаю. Давай мы решим так: вот я подрасту еще немного, подучусь, а тогда мы поедем. И необязательно в тот самый гарнизон.

Она вдруг схватила меня за голову, прижала и зашептала:

— Алик, Алик, как ты быстро взрослеешь, мой мальчик!

Я не вырывался и даже не сердился, что она опять назвала меня Аликом.

— Но, мам, мы правильно решили? А? Ты скажи — правильно?

— Да, мы решили правильно. — Она помолчала и сквозь слезы повторила: — Мы решили… Мы!..

Я ничего не сказал и немного обиделся: что было странного в моих словах? Да, мы решили. Не она отдельно, и не я отдельно. А вместе. Вдвоем. Ведь и в самом деле я не такой уж маленький.

Глава 29. Первый заказ

Ранним воскресным утром мы собрались в слесарных мастерских. Старшеклассники и человек двадцать родителей приготовили прочные помосты и катки, погрузили их на машины, присланные с завода, и уехали за станками.

С последней машиной уезжал Петр Семенович. Он подозвал Алю:

— Вот что, Петрова, остаешься со своей командой. Будешь старшей. Никого посторонних в мастерскую не пускать. Решения принимайте самостоятельно.