Рюрик Ивнев

Солнце во гробе

«По изрытым как оспа дорогам…»

По изрытым как оспа дорогамСудорожно мечетсяДуша — проклятая, оставленная Богом,Еще теплая от ласк вечера.Будто корабль, накреняющийсяРасщепленным корпусом,Неприютной блудницей шатается,Улыбается глазами раскосыми.Как люблю этот запах смертныйПолоумных и светлых глаз.Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный,Помилуй нас.

7 ноября 1920.

Москва-Петербург (дорога).

«Виденья Рейна, торная Двина…»

Виденья Рейна, торная Двина,Сухая пыль и солнце в Туркестане.Я опьянел от черного винаГеографических воспоминаний.В моем мозгу качаются сады,И черепки, что раковины моря,Перекликаются на все ладыВ них звуки человеческого горя.Отвага, мощь голландских моряковИ хитрость хлеборобов наших,Во мне, в последнем, рвется из оковВесь род мой, как вино из чаши.Во мне, в последнем, вся тревога их,Весь груз их душ — святых и изуверов,И точно мышь меж прутьев жестяныхХристолюбивая томится вера.Не потому ль душа моя полнаТаких несбыточных мечтаний?Я опьянел от черного винаГеографических воспоминаний.

М. 1910 Февраль

«Сквозь мутные стекла вагона…»

Это стихотворение посвящается Григорию Колобову.

Сквозь мутные стекла вагонаНа мутную Русь гляжу.И плещется тень ГапонаВ мозгу, как распластанный жук.Распутин, убитый князьями,В саване невского льда,Считает в замерзшей ямеСвои золотые года.Кому оценить эти муки?Он жмет мне под черной водойЖивые, холодные рукиГорячею, мертвой рукой.И третий, слепой, безымянный,Желавший над миром царить,Сквозь окна, зарею румяной,Меня начинает томить.

И жжет меня Зимней КанавкойИ гулким Дворцовым мостом.Последнею, страшною ставкой,Языческим, диким крестом.Сквозь мутные стекла вагонаНа мутную Русь гляжуИ в сердце своем обнаженномВсю русскую муть нахожу.

1918 Зима

М.

«В моей душе не громоздятся горы…»

В моей душе не громоздятся горы,Но в тишине ее равнинНеистовства безумной ФеодорыИ чернота чумных годин.Она сильна, как радуги крутыеНа дереве кладбищенских крестов.Она страшна, как темная Россия,Россия изуверов и хлыстов.Зачем же я в своей тоске двуликой

Любуюсь на ее красу?Зачем же я с такой любовью дикой,Так бережно ее несу?

1919 январь

М.

«И я отравлен жалом свободы…»

И я отравлен жалом свободы,Чума запахнулась в мои уста.Как государства и как народыЯ отвернулся от креста.Но мертвый холод все бьется, бьетсяВ костях, как пойманная мышь.Кто от креста не отвернетсяТот будет голоден и наг.А неба черного широкий бакМорозом мрамора в лицо мне дышет.

21 декабря 1920

М.

«Руки ломай. Не поможет…»