Соло

Аделаида Александровна безлико и без эмоций попрощалась в ответ, не вызвав у меня ни удивления, ни каких было других эмоций, ибо вполне ожидаемо. Претензии высказаны, предупреждения получены, выводы всеми сделаны, операция завершена. Биоробот на своем месте — руководящей должности. Прекрасно, что с детьми она больше не работает.

Выйдя из кабинета, обратилась к идущему рядом со мной Максу, негромко сказав:

— Ты все сделал правильно, я тобой горжусь.

— А я тобой. В смысле спасибо, — улыбнулся брат, и оглянулся на Абрамову, печатающую ответ в телефоне на пришедшее сообщение и спросившую, что за Потапов и почему подняли такой кипеж из-за ерунды по сути, и пояснил, — его отец один из спонсоров, поэтому они так всполошились после его нытья. Сам он трус, просто понтов больше чем веса. Он пытался перед четвертым уроком что-то мне предъявить, но быстро осел, поэтому нажаловался.

Подошли к вахте у выхода в тот момент, когда охрану миновал мужчина в возрасте и заметив нас, направился прямиком к нам. Макс, слегка выступив вперед, подал ему руку:

— Дядь Дим, здравствуйте!

— Привет, — улыбнулся мужчина, пожимая его руку и кивнув нам, вновь посмотрел на Макса, — мужик. Родители едут?

— Они на море, — покачал головой Макс и представил нас, — это моя старшая сестра Катя. И наша родственница, тоже Катя. Это отец Антона, дядя Дима.

— Рад, — улыбнулся он кивнувшим нам и обратился к Максу, — а мой мужик где?

— На литературе, — хохотнул Макс, — сейчас позову.

Отец Антона спросил дорогу и имя директора, мы попрощались и покинули лицей. По дороге к машине недовольная своим Пашкой Абрамова отчехвостила его по телефону за какую-то бытовуху и, завершив звонок, недовольно пробормотала:

— Господи, семнадцатилетний Макс разумнее и мужественнее, чем этот мамин пирожок, который вдвое его старше.

— Прошла любовь? — удивилась я, снимая машину с сигнализации.

— Кажется, все к этому идет. — Поморщилась Абрамова, — господи, скорее бы вечер, с нормальными мужиками пообщаюсь наконец-то.

***

Сегодня бар был забит до отказа в связи с гастрольным посещением участников одного из известных стенд-ап клубов.

Наша небольшая, но дружная компания, прибывшая немного загодя до начала мероприятия, расположилась недалеко от импровизированной сцены и от души аплодировала только закончившему выступающему.

У Алмата всегда был жесткий чисто пацанский и злободневный стендап с нередкими гомофобными шуточками. Этот материал он практически не использовал в Москве и Питере, но активно пользовал в турах, когда в него были включены небольшие региональные города на значительном удалении от двух столиц, в которых, как правило, подобное заходит на ура. Особую атмосферу его выступлениям придавала не только его яркая харизма, живая мимика, но и сам внешний вид. Он действительно выглядел весьма брутально — рослый, широкоплечий азиат с забитыми тату рукавами и резким взглядом выразительного, скуластого лица. Голос низкий и грубоватый, высказывания такие же, приперченные острым и остро-социальным юмором. И никто по сей день не догадывался, что нередко хайпующий на отрицании толерантности саркастичный Алмат вот уже несколько лет счастлив в личной жизни. С Глебом.

Мы с Абрамовой, сидящие за небольшим овальным столом, поблагодарили официанта, принёсшего нам слабоалкогольные коктейли. Глеб попросил обновить себе виски, а Саня, его лучший друг, к слову гетеросексуал, который был вынужден некоторое время вести трезвый образ жизни из-за проблем с поджелудочной, с тоской взглянув на нас, снова попросил карту бара, надеясь найти что-то все же поинтереснее чая.

Алмат появился в зале несколько минут спустя после своего выступления и пару раз споткнувшись в полумраке, протиснулся к нашему столу. Он, плюхаясь рядом с Глебом на диван и забирая у того бокал с виски, негромко, чтобы не мешать выступающему, с уважением потянул:

— Я тебя оставил на полчаса и ты уже нахуярился. Молодец!

Глеб, убирая руку со спинки дивана над его плечами, лениво парировал:

— Переживал за свою принцессу. Кольцо спрячь, тут же люди.

Алмат, отпив алкоголь, убрал под ворот футболки цепочку с обручальным кольцом. Точно таким же, что было на безымянном пальце Глеба. Ал, отставив бокал на стол, посмотрел на Саню, сидящего напротив него и прищурено пробегающего взглядом по строкам в карте. Не без ехидства спросил:

— Что, Санек, тяжка жизнь трезвенника?

Саня, не поднимая на него взгляда, продемонстрировал ему неприличную комбинацию из пальцев и, отложив карту бара, занялся своим телефоном, поинтересовавшись:

— Так чего, погнали в голубые д-дали? Сейчас Андрюхе наберу, пусть начинает умолять жену отпустить его с нами. П-п-пока доедем к вам, он как раз отпро-осится…