Соло

Сказано так, когда очень хочется согласиться. Сказано так, когда двое безмолвно собираются и единодушно мчат куда-то, без планов, без целей, и, в концов, это становится тем, о чем с теплом вспоминаешь при душевной стуже или когда окружающее уже не заставляет тлеть остатки угольков эмоций. Вспоминаешь вот это, спонтанное и внезапно ставшее лучшим решение, потому что оно не было просчитано, оно на порыве, на эмоциях. Впоследствии только набравших обороты.

Улыбнулась, отводя взгляд и немного сожалея, что мне уже не двадцать, ибо несколько смущает факт того, что я готова сорваться и с малознакомым мужиком ехать к незнакомым мужикам. Нет, я не была белопальтовой моралисткой и озябшей на вершинах морали душнилой, совсем нет, потому что я бы точно согласилась если бы мужиков было чуть-чуть поменьше, а я знала Стаса чуть-чуть лучше, вот тогда бы я уже сидела не то что рядом с ним и весело мчала в неизвестность, я бы на всех порах гнала машину к ней.

— Ты бы предупредил заранее, на сегодня меня уже арендовали. — Не скрывая сожаления, отказала я, поворачивая голову в сторону своей тусы.

Мы отошли недалеко, может быть метров десять от моих, с которыми уже объединилась дымящая Абрамова, поймавшая мой взгляд и ухмыльнувшаяся, мол, неплохой куш, Яскевич, одоряем-с.

Глеб, стоящий рядом с ней, стряхивая пепел с сигареты, сжал губы и выразительно приподнял бровь, задавая понятный вопрос.

— Минуту! — отозвалась я, и Саня, разблокировавший автомобиль, к моему облегчению согнавший с капота вновь присевшего на него Ала, сел за руль, загоняя остальных в машину.

Стас, наблюдая за моими друзьями, негромко посетовал:

— Ну да, заранее. В который раз проклинаю свою рассеяность, либо воришку, а скорее всего это сработало в комплексе. — Посмотрел на мою ладонь, и все так же едва прикасаясь, приподнял брови, — завтра увидимся?

Еще и спрашивает!

— Не зна-а-аю, — с сомнением потянула я, наблюдая за его пальцами, — по субботам в половину восьмого я выхожу на пробежку. Можешь составить компанию.

— Да, конечно. Обожаю спорт. — Переплел пальцы, несильно сжал. И прижал к бедру. А такое ощущение как будто к стене меня прижал и навис с вполне очевидной целью.

— Значит, через неделю? — безмятежно улыбнулась, с трудом удержав дыхание ровным и намеренно не поднимая взгляда на него, просто убивающего мою выдержку этим неизменно спокойным тоном:

— Почему же через неделю, — все-таки посмотрела и ощущение, будто прижал сильнее. Он приподнял уголок губ, расслабленно полуулыбаясь, а зачинающиеся тени в глазах, вызывали только одно желание — дернуть его за руку, отвести ее себе за спину, чтобы рывком приблизить к себе эти губы, улыбающиеся совсем не так ровно, как звучал его тон, — завтра же суббота. Ты только точный адрес мне назови.

— Дом все еще тот же, стоит там же. Корпус третий, подъезд тоже. Квартиру назвать?

— Зачем? — деланно удивился, очень неторопливо, не расплетая пальцев и заплетая сердце в томительное предвкушение, снимая руку со своего бедра и начиная плавно и очень неторопливо вести ею назад, за себя. Чтобы придвинулась к нему, глядящему в сторону и почти философским тоном продолжающему, — я во дворе подожду, мы же не в квартире бегать будем. Или ты меня на тренажер зовешь?

Вместо него.

Тихо рассмеялась, делая полушаг, вставая ближе и пальцами свободной руки опираясь о прохладный глянец капота рядом с его бедром. Секунды разбились на мириады мгновений, медленно тянущихся и тянущих жилы стремительно нарастающим, насыщающим терпкостью удовольствием, оседающим на разум дымкой горячеющего тумана. Он, все так же глядя в сторону и слабо улыбаясь, только разомкнул губы, чтобы что-то сказать, но не стал этого делать, неожиданно резко обернулся на громкое и требовательное:

— Уцы! * — один из кавказцев смотрел на Стаса и, не отводя от него взгляда, повел головой в сторону и назад, указывая на что-то позади себя.

Оказалось, на девушку, выходящую из такси, вставшего на аварийках в паре метров от поредевшей компании Стаса. У которого, при взгляде на нее была занимательная реакция — вот примерно такое выражение лица бывает, когда перемоешь всю посуду, обернешься, а на плите скучает забытая грязная кастрюля.

Атмосфера между нами не то чтобы развеялась, но насыщение потеряла точно, позволяя мыслить трезвее.

— Проблема? — спросила, с интересом разглядывая его профиль, на долю мгновений сжавший челюсть и неторопливо отведший взгляд от девушки.

— Нет, это Настя. — Едва заметно отказом качнув головой, когда я хотела убрать свою руку, но он все так же не расцепляя пальцев, положил ее себе на бедро.

Почему-то создалось ощущение, что ему изначально хотелось добавить «всего лишь» между «нет» и «это Настя», но удержался.