Соло

Эти слова, сказанные так, без дальнего захода, четко, кратко, по существу, не вызвали эйфории. Но что-то похожее на нее — да. Тяжесть различного рода предположений и смятение, обрушившиеся на меня в баре, оставив неопределенность в мыслях и желаниях, развеялись пылью и растаяли блеснувшими и угасшими алыми искрами. Такими же, как от файеров, разбивающих ночь вместе с ним совсем недавно.

Таки, можно сказать, стер мой номер, значит, я была права и оправдывала его не зря. Когда я, утомившись бесполезно ждать, выкинула его из головы, меня продолжили искать, как любит говорить Абрамова «даже по десяти кабакам и пяти канавам», когда спрашиваешь у нее о тщательности произведённого поиска кого бы то ни было.

Мысли тяжелели от разлившегося внутри удовлетворения, смешивающегося с ощущением его прикосновения, от его взгляда на наши руки на его бедре, от его близости, запаха. От простоты и в тоже время сложности.

— И ты смирился, — с намеренно гипертрофированным осуждением пожурила я, крайне занятая тем, чтобы слегка осоловевшее нутро прекратило транслировать в мозг всякие непотребства, когда он слегка отстранил свою ладонь от моей и поверхностно касался подушечками пальцев моих кончиков, очевидно, находя это крайне увлекательным действием и не отрывая от него взгляда. И слава богу, а то меня слегка перекашивало от того, что рождали внутри такие прикосновения и что мне хотелось сделать немедля.

— Угум, — со вздохом признал Стас, пристыженно кивая.

Я подала рукой вверх, от плотной джинсовой ткани на его бедре, к его пальцам, захватывая их и переплетая снова и плавя собственный разум от острого ощущения его тепла, заставляя быть рассеянее, почти не отмечать того, что меня интересовало секунду назад — позади, за его спиной, вся его компания стремительно редела, усаживаясь в автомобили и неторопливо отправляясь вниз по улице. Остались лишь Ильин и мужики, приехавшие на сейчас уже помятом Крузере, и трое кавказцев. Все совершенно не обращали внимания ни на Стаса, ни на меня, от которой уходила в ток под кожей привычная рациональность, дробящаяся в электрических разрядах, потому что он поднял на меня и я снова затерялась в резком контрасте его глаз.

Стас полуулыбнулся, сжимая мои пальцы крепче и вкупе с этим едва не отправляя в нокаут свидетельствами намечающихся ямочек на впалых щеках. Он собирался что-то сказать, но на его телефоне сработало оповещение. Он достал его свободной рукой и, пару секунд глядя в экран, повернул его ко мне, иронично хмыкнув:

— Вовремя.

Посмотрела в экран, беззастенчиво читая чужую переписку, которую Стас вел с абонентом, записанным как «Никита Логунов, криминалист Linn-5».

Я была уверена, что Никита являлся компьютерным криминалистом не только потому что знала лишь одно значение «Линн пятого» — отечественная и довольно неплохая лаборатория-разработчик антивирусного ПО; но и потому что именно компьютерные криминалисты занимаются извлечением данных с устройств и носителей, даже если они закодированы, зашифрованы или повреждены, а речь в видимой мне части переписки как раз-таки шла об этом:

«Оставил телефон на вашей проходной» — самое верхнее видимое мне сообщение отправленное Стасом Никите.

«Забрал. Ты молодец конечно, я будто девственницу в руках держу реально никогда и никем не пользованную. Даты скажи» — через пару часов ответил ему Никита.

«Я чистил наверняка, потому что там открытые банкинги и фотки моих документов были. Если тел реально украли, сам понимаешь, кредит в мульт это самый безобидный итог.

Дата пятница, время приблизительно после обеда или около того. Номер заканчивался на 77».