Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

— Мы тут тоже не сидим сложа руки!

Артём погрустнел. Подумал, что больше не увидит Солонго, что спугнул её своим поведением, и она уговорила отца сбежать назад, в Тунку, а их бросить тут. Впрочем, он переживал не из-за того, что родители останутся без помощников, а потому что хотел поговорить с девушкой.

— И когда они вернутся? — спросил Артём.

— Не раньше завтрашнего вечера. Может, и позже. Им предстоит облазить немало сопок.

— Понятно…

В последующие часы Сергей Николаевич одного за другим принёс трёх зайцев, угодивших в силки. Показывал их с таким ликованием, будто всё сделал самостоятельно, голыми руками. Приплясывал, осматривая худенькие тушки. Увлёкся этой игрой и начал изображать племенной танец. Смеясь, делал вид, будто кусает пазанки[43], жадно грызёт их, отрывая клоки шерсти. Затем упал на колени, вознёс хвалу духам, охранявшим озеро Корчагина, пообещал в благодарность отдать им косточки:

— Вот только хорошо обглодаю их и сразу отдам.

Марина Викторовна и Артём следили за этим представлением без улыбки. Сергей Николаевич, увидев их суровые, уставшие лица, только рассмеялся. Бросил тушки жене:

— Ладно, чего тут, готовь. Нужно подкрепиться. От ягод уже рот сводит.

Джамбул оставил Переваловым топор, но разделать зайца оказалось непросто. Пока родители пытались его освежевать, Артём выпросил у папы дедушкины записи — решил вновь изучить их в надежде найти какую-то подсказку. Профессор сел рядом. Он уже знал записи наизусть, не испытывал к ним никакого интереса, но решил посмотреть, что с ними будет делать юноша.

Ничего нового в записях не встретилось. Ни единого намёка на то, где искать седьмую примету, или объяснения, почему её не было среди рисунков Дёмина. Наконец юноша остановил внимание на листке, где Виктор Каюмович сделал последние, торопливые записи.

«Но золото тут не главное. То, что я нашёл, важнее любого золота. Лишь бы всё удалось, тогда бы оправдались все мои поиски…»

«Венец моей научной карьеры. Без доказательств я в институт не пойду. Меня засмеют. Я бы и сам засмеял любого…»

— Золото тут не главное, — прошептал Артём. — Что это значит? Какой-то намёк? Загадка? Шарада?

Запись на обороте, почти неразборчивая: «Ни в коем случае не идите по моим следам! Это опаснее, чем я думал. Не ищите меня».

— Опаснее, чем я думал…

И больше ничего. Только витиеватые узоры по краям — будто дедушка хотел что-то нарисовать, но не успел.

— Да уж… — мотнул головой юноша. Понимал, что далёк от разгадки.

Послание Марине Викторовне было написано поверх таблицы с подробным планом дневного рациона экспедиции, координат, названий местности и геологических пород. Артём прочитал это несколько раз, но так и не придумал, в чём тут может быть подвох. Координаты папа проверил ещё в Кырене — они указывали разные точки на маршруте, который не выходил за рамки гришавинской карты. Юноша предположил, что их нужно как-то разделить или перемножить. Палочкой на земле выписал цифры координат. Вычёркивал одинаковые цифры, потом наоборот — выносил их отдельно. Складывал, делил, умножал. Делал всё, что в школе помогало решать логические и математические задачки, но оставался ни с чем. Получил ещё с десяток самых разных чисел, но даже если тут и оказалось верное решение, сейчас этого нельзя было проверить — не было ни навигатора, ни карт.

Профессор первое время с интересом наблюдал за тем, что пишет на земле Артём, но быстро махнул рукой, сообразив, что толку от этих попыток не будет. Достав из кармашка набор для обуви, принялся чистить ботинки щёткой и хмурился — кожа растрескалась, покрылась белёсыми пятнами, которые никак не удавалось замазать кремом.

— Кое-кто сказал бы, что у них теперь есть своя история, — пробурчал он недовольно.

Юноша стёр надписи. Вспомнив о папиных словах, посмотрел через листок на солнце. Тюрин сдавленно хохотнул.

— Ерунда какая-то, — вздохнул Артём.

— Не забудь нагреть на огне, — ехидно подсказал профессор. — Вдруг твой дедушка там что-то молоком написал.

Юноша строго, без улыбки посмотрел на Тюрина.

Заметил небольшую подпись, которую раньше считал частью таблицы: «07.июл». Сейчас было очевидно, что она сделана таким же беспокойным почерком, а значит, относится к надписи, адресованной Марине Викторовне, а не к изначальной таблице.

— Это хорошо. Но что это даёт?.. Ничего.

— О чём ты? — полюбопытствовал Тюрин.

Артём показал ему дату. Профессор опять поскучнел.

Юноша отложил листок. На всякий случай просветил остальные записи. Ничего не нашёл и опять взялся за последнюю.

«Ни в коем случае не идите по моим следам!»

— Интересно, почему дедушка так написал? Не хотел, чтобы мы шли за ним, и всё же оставил нам документы… Мог спрятать ключ от сейфа, и никто бы никогда не нашёл ни карт, ни рисунков Дёмина. Значит, хотел, чтобы мы отправились искать золото. Но при этом спрятал последнюю примету и попросил не идти по его следам. Почему?

Застонав, Артём растёр лицо ладонями. Чуть взбодрился. Опять стал думать.