Сон № 9

– Живи мы в более цивилизованный век, я бы потребовал, чтобы все остальные совершили сэппуку. Тем не менее, если мы проиграем, все вы обреете головы наголо в знак позора. Защитники. Несмотря на героические усилия господина Мицуи, сколько раз противник попал в перекладину? Накамори?

– Три раза.

– А в стойку?

Я посасываю теплый апельсин, поправляю наголенные щитки, наблюдаю за напутственной речью в команде противника – их тренер смеется. Спертый запах мальчишеского пота и футбольной экипировки. После полудня небо затянуло тучами. Вулкан выпускает клубы дыма.

– Миякэ? В стойку?

– Э-э, дважды, – говорю я наугад.

– Э-э, дважды. Э-э, верно. Э-э, Накаяма, середина поля – значит «середина поля», а не «середина штрафной зоны». Атака – значит, что мы «атакуем ворота противника». Сколько раз их вратарю приходилось касаться мяча? Накамура?

– Не очень часто.

Икэда потирает виски:

– На самом деле ни разу! Ни разу! Он устроил себе три – три, по отдельности! – свидания с тремя – с тремя, по отдельности! – девчонками из группы поддержки! Значит, так. Я снимаю матч на видео! Парни, завтра у меня день рождения. Если вы не подарите мне сухую ничью, то до самой смерти будете дрожать, вспоминая мой гнев. Во втором тайме ветер на нашей стороне. Ваша задача – занять оборону и продержаться до конца. И вот еще что: не допускайте пенальти. Вчера я напоил их тренера, и он похвастался, что игрок, который у них бьет штрафные, никогда не промахивается. Никогда. Кстати, если вдруг у вас ручки-ножки ослабнут, то помните: моя камера все фиксирует. С каждым я буду разбираться по-мужски.

Судья дает свисток, возвещая о начале второго тайма. Тремя секундами позже мы теряем мяч. На мгновение я вспоминаю свой договор с богом. А толку-то? Изо всех сил пытаюсь выглядеть получше перед камерой Икэды – кружу по полю, кричу «пас!», издаю вопли и всячески стараюсь избегать мяча.

– Перехватывай и бей! – вопит Икэда.

Расстановка 4–3—3 сбивается в 10—0–0, и наша штрафная зона превращается в пинбол: пинки, крики, ругань. Я играю на публику, изображая травму, но никто на меня не смотрит. Раз за разом Мицуи, несмотря на трудности, блестяще спасает ворота, отчаянно бросается на мяч, отбивает его в воздухе.

– По местам! – вопит Икэда.

Если бы только я мог стать таким, как Мицуи! Назавтра обо мне бы написали во всех спортивных газетах. Раз за разом противник атакует, но защитники, сгрудившись, отстаивают наши ворота. Бриз усиливается и превращается в ветер. Я совершаю отчаянную попытку принять верхнюю подачу – и мне это удается, – но мяч бьет меня по макушке, едва ее не расплющив, и летит дальше, вглубь нашей половины поля. В какой-то момент мне приходится делать вбрасывание. Судья свистит: неправильное вбрасывание – не знаю почему. Так или иначе, Икэда со мной за это рассчитается. Накатани и Накамура, наши звезды-бомбардиры, получают по желтой карточке за то, что сбили друг друга с ног. Я поворачиваюсь. Мяч ударяет мне в лицо и отскакивает. Угловой.

– Кретины! – вопит Икэда.

Толкаюсь локтями с мальчишкой-мутантом. Он вдвое выше меня, с глазами головореза. Зуб, который просто шатался, вдруг начинает шататься очень сильно. Мицуи нырком отбивает мяч. Один из болельщиков противника швыряет рисовый шарик в Накату, нашего крайнего нападающего, и тот с лета наносит ответный удар. Накама принимает мяч, посылает его вверх, где его подхватывает порывом ветра, и все мы с криками «банзай!» мчимся за ним.

– По местам! – вопит Икэда.

Зуб болтается на ниточке. Противник отступает. Мы бросаемся вперед. Я слышу звуки военного оркестра. Но тут нападающие противника стеной несутся к нашим воротам – мяч у них. Ловушка? Ловушка!

– Жопы! – вопит Икэда.

Я задыхаюсь, но бегу назад, надеясь урвать хоть крупицу удачи после того, как нам забьют гол. Взревев, как истребитель «Зеро»[48]

, Мицуи выбегает из ворот, чтобы сократить угол. Нападающий противника ударяет по мячу с носка за секунду до столкновения – слышен хруст костей – не в силах затормозить, я перескакиваю через поверженные тела – бутса задевает чей-то череп – по инерции лечу дальше, вытянувшись в прыжке, скольжу по гравию вратарской площадки и рукой останавливаю мяч прямо перед линией ворот.

Воцаряется тишина.

Свисток судьи врывается в уши. Мицуи – красная карточка, мне – желтая, нападающему – носилки и поездка в больницу, нам всем – потоки гнусной брани от Икэды, противнику – штрафной удар. А у нашей команды нет вратаря. Икэда обрушивает на нас шквал угроз и рычит со своей огненной колесницы:

– Неплохо поработал руками, Миякэ. Становись в ворота.

Мои товарищи по команде подхватывают это предложение на лету. Жертвенный агнец не в силах возразить. Плетусь к вратарской площадке. Колени и бедра ободраны, как наждаком. Противник выстраивается в штрафной зоне. Справа и слева от меня зияет бесконечное пространство. Подающий противника злорадно глядит на меня, наматывая на мизинец крысиный хвостик своих волос. Барабанная дробь мгновений замедляется. Свисток. Мир застывает. А вот и он. Бог грома. Помнишь меня? У нас уговор.