Сон и Пепел

– В последнее время теневые совсем распоясались. Вещи пропадают, – произнес он серьезнее.

Я кивнула. Даже до меня уже дошли слухи об этом. То и дело что-то исчезало из комнат. Это началось неделю назад, когда вновь разрушили статую в Светлой башне.

– Будь внимательнее, когда выходишь по ночам, – добавил Фредерик. – Хотя я знаю, это не за тебя надо беспокоиться… – Взгляд его опустился к Туманному – меч одиноко лежал на длинном ровном помосте у стены, что заменял сиденья и использовался для медитаций.

Брат повернулся, прислоняясь спиной к перилам.

– «Девчонка таскается с ним день и ночь. Знала бы, что так будет, – не отдала бы. Выбрала бы другой», – проговорил он наигранно скрипучим голосом. – Так ведь говорит моя бабка?

– Да, так. – Я сама не раз слышала это от нее. Раньше она часто меня ругала. Но это всегда было скорее старческим ворчанием, чем настоящим недовольством.

Я прекрасно помнила тот момент, когда впервые увидела клинок, закутанный в тонкое клетчатое покрывало, одно из тех, которые отец купил на субботнем рынке. Оно даже все еще пахло нашим домом – старой мебелью и травами. Больше мятой, чем лавандой. Отцу не нравился аромат этих цветов, что был, казалось, повсюду.

«Мы живем по совести, Сара. Так чего нам опасаться?» – не раз говорил он, уверенный в своей правоте. А я всегда гордилась, веря, что мой отец умнее остальных и сильнее всех на свете. Слепая детская любовь… Наши родители – наши герои.

Но совсем скоро я поняла, что он ошибался во всем.

– Меч был спрятан в вашем доме. Сталь чистая, еще не успела никого признать, – сказала в тот день бабушка Фредерика. – Человеку непросто найти такой клинок. Твой отец очень постарался, чтобы отыскать его для тебя.

В глазах старой женщины мелькнуло уважение. Она протянула руку, обтянутую тонкой, точно пергамент, кожей, с выступающими венами, и аккуратно, не касаясь самого оружия, пододвинула его мне.

– Возьми, девочка. Думаю, он не единожды спасет тебе жизнь.

Столько лет прошло, а я до сих пор в мельчайших подробностях помнила тот день. И часто вспоминала, особенно в такие моменты, как сейчас, по ночам.

Мы еще долго стояли с Фредериком, болтая о разном, обсуждая занятия, грядущие задания, – пару раз в год ученики отправлялись за пределы Академии Снов, чтобы набраться боевого опыта. Помимо этого даэвы каждую ночь обходили окрестности башен за пределами магической защиты. Одну неделю патрулировали светлые, другую – теневые дивы.

Вскоре на небе вспыхнула заря – багряно-оранжевый огонь прорывался сквозь неплотные облака. До подъема оставалось еще часа два, и мы решили разойтись, чтобы поспать.

Фредерик удалился, а я задержалась на крыльце, провожая взглядом его спину. На повороте брат обернулся и, продолжая идти спиной вперед, махнул мне рукой, в которой были зажаты две пустые чашки. Вдруг он споткнулся, едва не упав. Но одна из чашек вылетела из его пальцев. Еще немного, и она бы разбилась о выложенную камнем дорожку, но Фредерик поймал ее краем ботинка, и фарфор отскочил в сторону, покатившись по траве и оставшись целым.

Брат сделал знак, говорящий, что все в порядке, и бодрой походкой, забрав потерянное, свернул за угол.

С каждой неделей совместных занятий с теневыми даэвами становилось все больше: сражение на мечах, уроки общей истории, изучение магических знаков и управление снами. Мы постоянно путешествовали из одной башни в другую. Строения все больше казались мне отражением друг друга, отличаясь лишь цветом стен и налетом безрассудства, которое всегда царило в темной.

Наш поток – тридцать даэвов – оказался самым многочисленным в Академии за последние годы. И поэтому в аудиториях места хватало впритык. Каждый выбрал себе стол еще в первый месяц, и обычно, даже меняя классы, все сидели в привычных уголках помещения.

Кроме меня…

Вот и теперь, войдя в помещение с темно-серыми стенами, я на мгновение остановилась, осматриваясь. А после, ничем не выказывая недовольства, пошла дальше.

Мой стол уже занял Моран. И это случилось далеко не впервые. Обычно друзья дива поддерживали его в этой шалости, и сразу несколько учеников менялись местами. Приходилось либо дожидаться начала занятия, когда аудитория заполнится, либо следить, кто какое место занял и какой стул в конце концов остался свободен.

Это было глупо и так по-детски. Но в то же время я постоянно ловила себя на мысли, что не могу прекратить этого, и поэтому принимала правила игры. Я хотела, чтобы Люцию просто наскучило, а не чтобы он в очередной раз посмеялся надо мной.

С каждым разом пересадок становилось все больше, и задача усложнялась. Но пока мне удавалось отыскать верный ответ. Я прошла, занимая свое место.

Раздались одобрительные возгласы. Для теневых дивов сумасбродство Люция давно стало одним из видов развлечений.

– Сара Сорель… Ты удивляешь меня все больше и больше! – восхитился Моран, хлопая в ладони. – Не смотри на меня так. Я не умру от одного взгляда.