Сон и Пепел

Мои соседки оживленно обсуждали предстоящее путешествие. В конце месяца, после возвращения старших учеников Академии, мы должны были отправиться в Турис – тот самый город, который раскинулся около лагеря у озера Спокойствия. Пару недель назад там пропал человек – никаких следов местные жители не нашли, могло статься, что исчезнувший отправился в путь, никому ничего не сказав. Но наставники решили, что стоит проверить, и это задание отлично подходило первогодкам.

Поселение славилось всем, что так ценилось в мире даэвов: хорошим вином, большой старой библиотекой, которая, несомненно, возникла там из-за близости к Академии, считавшимися священными водоемами, и фестивалями. Последние устраивались по любому поводу. Только постоянных в год проводилось не менее двадцати штук.

И пусть Турис располагался на землях Феросии, все же до границ Акракса и Исонии было рукой подать, и поэтому каждые выходные там собирался люд со всех трех королевств. Неудивительно, что грядущий поход так взволновал всех. Особенно тот факт, что в даты запланированного путешествия вновь намечался какой-то праздник.

– Сара! – Люций появился внезапно, заставив всех сидящих поблизости замолчать. Он сел рядом и только теперь заметил, что натворил.

Когда он меня окликнул, я как раз подносила ложку с бульоном ко рту, но рука дрогнула, и большая часть расплескалась по тарелке, подносу и моей мантии.

Вновь… Он мне запачкал уже вторую мантию. Это стало традицией.

– Извини. Я не специально, – примирительно поднял руки див. Я тяжело вздохнула, опуская столовый прибор. – Я хотел с тобой поговорить. Найдется минутка после? – Так и не дождавшись ответа, он с энтузиазмом продолжил: – Ну, тогда не уходи без меня. Это важно.

Моран улыбнулся. Поднялся, направляясь к своим. Односторонний диалог завершился так же быстро, как начался.

Всего мгновение, и его след простыл.

– И как он не понимает, что ты его на дух не переносишь? – фыркнула Айвен, провожая парня взглядом. – Вы как небо и земля. Неудивительно, что всегда что-то происходит, когда вы сталкиваетесь. Такой наглый. Слышала, что он спорил с наставником. Кто вообще спорит с наставниками?

– Рано или поздно его поведение вернется ему сторицей. Всегда так. Гнилая натура губит своего хозяина, – поддакнула ее соседка.

– А по мне, он не так прост, – осторожно проговорила другая дэва. – Не могу объяснить, но он умен и на мечах прекрасно сражается, а еще… кхм. – Девушка запнулась, понимая, что перегнула палку, и сразу же исправилась: – В общем, если бы я родилась темной, то, возможно, присмотрелась бы к нему. Ну а так, конечно, ужасно, что он к тебе прицепился. Сочувствую.

– Это не очень хорошее знакомство. Особенно в свете последних новостей, – заметила Ирис – дэва с глазами цвета жженого сахара и такого же оттенка волосами, одетая в белую мантию с вышитыми на ней тонкими зелеными листочками, указывающими на ее принадлежность к ордену Вечной зелени. – В одной из совместных охот погибли светлые, тогда как теневые отделались только ранениями. Грядет официальное разбирательство. Произошедшее вызывает у всех вопросы. Говорят, на это время многие ордены затаились и пока не участвуют ни в каких совместных мероприятиях.

Она тревожно замолчала. Айвен выразительно поглядела на меня. Нам приходили вести из дома, и нынешняя ситуация сильно всех беспокоила. В былые времена студентов, чьи родители занимали видное положение в ордене, отзывали назад до тех пор, пока смута не прекратится.

За столом неподалеку раздался хохот. Айвен, вздрогнув, оглянулась и, поджав губы, осуждающе покачала головой.

– Я пойду, – сказала я, вставая из-за стола.

– Я тоже. – Айвен подскочила следом за мной.

– Правильно, что ушла пораньше и не стала его ждать, – сообщила дэва, когда мы отошли.

– Дело не в этом, – отозвалась я, выходя в коридор теневой башни.

Каждый год столовая переезжала то в один корпус, то в другой. Готовить в обеих башнях было слишком затратно.

– Ты не в духе. Все из-за письма из дома? – проявила проницательность Айвен.

Помедлив, я кивнула. Шумно вздохнула, пытаясь унять беспокойство.

В послании из дома говорилось не только о тревожных новостях с последней охоты, но и, в самом конце, одним-единственным предложением, о том, что Долорес, бабушка Фредерика, вновь слегла. В последние несколько лет это происходило все чаще. Она лежала без сил, большую часть времени проводя во сне.

Все знали, к чему это ведет. Время ее жизни медленно, но верно подходило к концу. Сто тридцать пять лет считалось большим сроком, и даже по меркам даэвов Долорес была долгожительницей. Но разве для меня это имело значение?

Я чувствовала себя потерянно и много думала, казалось, анализируя даже самые незначительные события, что когда-либо происходили со мной и были связаны с ней.

Долорес обучила меня всему. Именно благодаря ей я стала частью семьи Сорель, куда меня привели после трагедии. В тот день женщина случайно зашла к врачевателям. Провидение это было или нет, но, лишь взглянув на меня холодными, но мудрыми, успевшими многое повидать глазами, она будто все поняла. Поняла меня.