Сон Ястреба

Тварь увернулась, но шишка задела чародея. Тот, замычав во сне, принялся ворочаться. Поняв, что Сокол остался пока самим собой, Мена стала швырять в него шишки одну за другой.

Удара в лоб чародей не стерпел, проснулся, а уродец, шипя какие-то проклятия, бросился прочь. На шум выбрались из шалаша овды. Тарко даже успел выстрелить в спину удирающей твари, но то ли промахнулся, то ли выродку стрела не причинила ущерба.

– Кто это был? – спросил Тарко, когда улеглась суматоха.

– Порождение снов этого вот старикана, – ответила Мена, продолжая попытки пробудить Вараша.

Сокол всё понял. Достав последний листик путевого креста, принялся его разминать.

На душе потяжелело. Видимо, он поспешил праздновать освобождение от навязанного обычаем долга. Вараш отнюдь не расстался с желанием покинуть мир. Что будет, когда всё закончится, и колдуна оставят в покое? Он, конечно же, сразу найдёт уголок, где можно прикорнуть. Так что теперь, Соколу всю оставшуюся жизнь присматривать за стариком?

На рассвете Тарко настругал веточек, чтобы обозначать в топях проход, и отправился в деревню. Сокол до утра втолковывал юноше, что нужно принести, и как представить их дело местному карту.

***

Пока Тарко ходил, Мена приручила с полдюжины разных зверьков. Рысь она сразу отправила наблюдать за врагами, а животных помельче придержала для ворожбы Сокола. Тот, получив всё необходимое, затеял обширные опыты и привлёк к делу всех, даже не имеющих колдовских способностей Тарко с Зарубой. Их он попросил соорудить навес на отшибе и теперь сидел под ним, в который раз проверяя добытые свёртки и коробочки, пока Мена раздувала угли.

– Сколько твоей белке нужно, чтобы добраться до священника? – спросил он.

– Ой, да четверти часа за глаза хватит.

– Она должна будет съесть что-нибудь с его стола, а потом затаиться где-нибудь под крышей, – напомнил Сокол. – А ещё лучше, если он сам её угостит.

Мена кивнула. Все мелочи они обговорили уже раз сорок, чародей попросту боялся начать.

– Отпущу, как только подашь знак, – подтвердила она для пущего успокоения товарища.

Тот, вздохнув, взялся за дело.

Отмерив воды, поставил на угли котелок. Когда вода нагрелась, опустил цветками вниз связку сушёной травы. Трижды прочитал заговор, не столько волшебный, сколько позволяющий выдержать нужное время. С последним словом резко вытащил пучок из котелка и отложил в сторону. Теперь настала пора подлинных чар.

Бормоча заклятья, Сокол добавлял в отвар то ржавчину, то сажу, то ещё какие-то порошки. Всё это тщательно перетирал пальцами, добиваясь полного растворения, и для верности постоянно помешивал варево рябиновой веточкой.

В ходе работы его руки приобрели тёмно-бурую окраску. В котелке плескались настоящие чернила, хоть сейчас садись за летопись. Мена с неудовольствием вдруг подумала, что чародей сцапал самый новый и чистый из их котелков; что посуду уже не отмыть, и стоит проследить, как бы кто-нибудь по ошибке не взялся готовить в ней похлёбку.

Дав девушке знак, чародей осторожно слил чернила в бело-глиняную плоскую миску и накрыл другой. Тем временем Мена выпустила белку. Та взметнулась на дерево и, глянув оттуда на ведунью, скрылась.

– Теперь остаётся лишь ждать, – тихо сказал чародей, плавно вставая и словно крадучись покидая навес. – Всё должно получиться. Главное – не топать рядом с варевом, не орать, а лучше вообще не заходить на эту сторону острова.

Эрвела с сестрой весь день готовили собственные чары. Колдовства овд Сокол не понимал, но рассудил так, что разные способы при сложении итогов дадут более или менее верное представление о напасти.

Насторожив чары, овды как и Сокол ожидали, когда проклятие проявит себя. Просто так его уловить невозможно.

***

На землю скользнула рысь. Мена пошепталась с кошкой, почёсывая ей загривок, и отпустила поохотиться. Животному нужно было порой и кушать.

– По утрам священник покидает остров, – доложила она.

– Зачем? – удивились все.

– Собирает ягоды, грибы.

– Далеко он отходит? – спросил Сокол.

– Не дальше охранных заклятий. Но…

– Но?

– Стрелой достать, думаю, можно.

– Нет, – возразил чародей. – Убивать его нельзя. Проклятие…

– Ты, Сокол, чего? – уставилась на него Мена. – Совсем нюх потерял? Во-первых, и возможность убить лишней не будет. На крайний, так сказать, случай. А во-вторых, необязательно убивать. Можно подранить, или зачаровать стрелу так, чтобы у него малость разум помутился. Тут есть, над чем подумать.

Глава XLIX. Белка

Крот на полушаге вздрогнул и, не попав ногой в след товарища, свалился с кочки в болото. Тина разошлась, приглашая жертву в объятия. Крот вскрикнул больше от страха, чем от опасности. Здесь было мелко и не слишком топко.

Косой помог ему выбраться, заботливо снял с плеча какую-то водоросль. Пожалуй, даже слишком заботливо – судя по виду, он едва сдерживался, чтобы не заржать.

– Чёртовы глаза, они наблюдали за мной… – начал оправдываться Крот, очищая штаны от грязи.

– Тебе опять примерещилось, – усмехнулся приятель.

Всей Москве была известна подслеповатость Крота. Он и прозвище получил по этой причине.