Сон-трава. Истории, которые оживают

И спохватившись, смущённо краснела и отводила глаза.

– А мама… Нет, не стану я ей рассказывать. Может со временем всё само разрешится. Она совсем не такая, как вы. Она хорошая, но… Она по-другому смотрит на мир. Она видит счастье в финансовом благополучии, независимости от других. Любовь для неё дело второстепенное.

– И всё-таки нужно рассказать маме, если она узнает, что вы уже второй год дружите тайком, ей будет очень обидно и больно. Нельзя так, Ирочка. Ты расскажи ей, а уж что она скажет, увидишь, главное, что на твоей душе не будет висеть груз обмана.

Мама Максима была верующей. Она ходила в храм на исповедь и причастие, а дома читала по вечерам молитвы. В углу её комнаты был оборудован небольшой иконостас, где на стенах были образы святых, а внизу на полочке лежали Евангелие, горела лампадка, и ещё было много тоненьких книжечек под названием акафисты. Что это такое Ирочка поначалу не знала. Мама Максима тоже никогда не заговаривала с ней на тему веры, не учила ничему и не настаивала, только однажды задала вопрос, крестили ли Иру? Ирочка ответила утвердительно, и добавила:

– А вам зачем?

– Буду и за тебя тоже молиться, – ответила мама Максима.

VII

На город налетели холодные ветра, срывая с деревьев пожелтевшую листву, стучась в окна домов, завывая в печных трубах, заморосил дождь, небо затянуло серыми тучами. Осень в этом году наступила ранняя, с первых же дней вступила в свои права, уже в начале октября запорошил снег. Ирина поступила в педагогический институт и домой приезжала лишь на выходные.

Они писали с Максимом друг другу письма, не в силах ждать неделю, чтобы поделиться своими мыслями. Но в эти выходные Максима забирали в армию. Ирина старалась быть сильной и не плакать при своём любимом при встречах, но в городе, в тесной комнате общежития, отвернувшись к стене от шумных подруг, она давала волю слезам, было страшно представить как они расстанутся на долгих два года и что вообще там, впереди, в зыбкой пелене тумана, в этой смеси холодного дождя и снега, за размытыми колеями, километрами трасс и бесчисленными городами, которые разделят их с Максимом, лягут между ними каменной стеной.

– Ну нет, она его дождётся и с ним всё будет хорошо! – твердила Ирочка шёпотом. В себе-то она была уверена, она боялась другого. На дворе был 1995 год. В новостях передавали тревожные сводки про Кавказ, многое скрывая, перекраивая и утаивая. Однако в их городке были ребята, уже вернувшиеся оттуда и поэтому Ирочка знала что там творится на самом деле.

Конечно, ребята не рассказывали всего, о таком невозможно, страшно, больно говорить вслух, об этом молчат на кухне ночами, перед опустевшей бутылкой водки на столе и куском хлеба, об этом плачут у икон в храме, об этом знает холодный одинокий крест на кладбище, под которым лежит мальчишка, которому не было и девятнадцати… Но и того, что ей довелось услышать – обрывками, кусочками, недосказанными фразами – ей было достаточно. И Ирка вся леденела внутри при мысли о том, что её Максимка может попасть в эту мясорубку.

– Только не туда, пожалуйста, только не туда, – просила она сама не зная кого.

И вот пролетели проводы. Накануне Ирочка, войдя в комнату к родителям, необычно бледная и сама не своя, встала на пороге и помолчав немного, холодным безжизненным голосом словно выплюнула:

– Завтра проводы у Максима. Я иду к нему. До утра.

Родители замерли, ничего не понимая.

– Так, а чего, – подал голос отец, – Так и сходи, одноклассник же, надо проводить. Как не проводить. А ты чего такая вся… Никакая-то? Случилось чего?

– Давно уже случилось, давно – бросила Ирина, – Если бы вы хоть чуточку интересовались чем-то кроме своих денег…

– Да ты как с отцом разговариваешь, дрянь? – крикнула мать.

Иринка усмехнулась горько:

– Вот и вся ты в этом. Только и умеешь нападать, огрызаться. Мама, неужели ты никого никогда не любила? Мама!

Ирочка схватила с вешалки курточку и выбежала из дома.

Она заночевала у своей бабушки, а утром пошла в дом Максима. Помогала матери приготовить угощение, накрыть столы, встречала друзей, одноклассников, улыбалась и с виду казалась самым беззаботным человеком на свете. Мама Максима вела себя также и лишь пересекаясь взглядами, женщина и девушка видели, что творится у каждой из них там, глубоко, за ширмой улыбок и спокойствия.

Отплясали, отшумели, выпили за скорейшее возвращение и вот утренний автобус увёз Максима, оставив Ирину одну под порывами ветра, сковывающими руки без перчаток, путающего длинные волосы, прилипающие к мокрому от слёз лицу, маленькую потерянную девочку в большом холодном мире, заметающем следы автобуса снегом.

VII

Сердце не знало покоя. Она не знала где найти себя, в чём обрести хоть какое-то успокоение. Именно так однажды, бродя после учёбы по улицам большого города, спешащего в тёплые квартиры, и набрела Ирочка на церковь. Постояв немного у входа, разглядывая купола, девушка поднялась по ступеням и вошла под своды старого храма.