Читаем Сон в летнюю ночь полностью

Сон в летнюю ночь

Аркадий Валерьевич Застырец

Входит Пирам, изображаемый Подхватом.

Тезей

Тише! К стене крадется Пирам!

Пирам

О, ночи тьма, где хищно рыщут львы!

О, ночь, царяща там, где нету дня!

О, ночь! О, ночь! Увы, увы, увы!

Видать, забыла Фисба про меня!

И о, стена! О, милая стена

Меж землями враждующих отцов!

О, добренькая, славная стена,

Открой мне щель в себе для жарких слов

Для к Фисбе слов любви моей великой

И лицезренья девы ясноликой!

(Стена раздвигает ноги.)

Благодарю, стена! Храни тебя Юпитер!

Но что я вижу! Сами посмотрите!

Нет Фисбы, нет возлюбленной моей!

Стена, злодейка! Чтоб тебя разбило

По камушку и наводненьем смыло!

Чтоб в пыль тебя развеял суховей!

Тезей

Ну прямо до смерти запугал Стену! Ведь она такая чувствительная, бедняжка!

Пирам

Никак нет, ваша светлость. Во-первых, ничего ей не сделается. Во-вторых, «развеял суховей» – это реплика для Фисбы. Как только она услышит «развеял суховей», сразу понимает: ага, пора выходить. Ну вот, убедитесь сами. Вот она идет.

Входит Фисба.

Фисба

О! О! Стена! Кусок природы грубый,

За что тобой отрезан мой Пирам?

За то, что целый месяц по утрам

Вишневые мои лобзали губы

Все эти камни, известь и песок?..

Пирам

Что вижу я? Знакомый голосок!

О щель в стене, скорей раздвинься шире!

Услышу ль облик милый сквозь тебя?

О, Фисба!

Фисба

Ты ли, ты ли там, любя,

Прижался нежным ликом к грубой щели!

Пирам

Кому ж еще тут быть на самом деле?

О, дай тебя сквозь щель облобызать!

Фисба

Тесней не в силах губ к стене прижать!

Просунь и ты уста свои в дыру!

Пирам

Сейчас, я только грязь тут оботру.

(Целуются.)

У древней в полночь встретимся гробницы?

Придешь?

Фисба

Да чтоб мне провалиться,

Коль не приду!

Пирам и Фисба уходят.

Стена

Вся вышла роль Стены.

(Уходит.)

Сократ

Стена уходит, подтянув штаны.

Тезей

Вот и нету больше преграды между враждующими семействами.

Диоген

Так оно и бывает, государь, если стены имеют уши, чтобы подслушивать, и глаза, чтобы подглядывать за обеими сторонами.

Ипполита

Ну, ведь полная ахинея, а?

Тезей

Лучшие пьесы в мире – и те призрачны, как тени, а худшие, вроде этой, – даже тенями не покажутся, если мы им не поможем своими прибаутками!

Ипполита

Вот именно, своими. А их прибауток при том лучше вовсе не слышать!

Тезей

Если наши прибаутки, вызванные к жизни их прибаутками, удадутся, они могут вообразить свое представление весьма полезным. Кажется, это называется «сильное эвристическое начало». Однако внимание! К нам приближаются два геральдических зверя: Лев и Луна.

Входят Лев и Луна.

Лев

О нежные, чувствительные дамы,

Кого и мышка может напугать,

Я вынужден по ходу этой драмы

Живого льва на сцене представлять…

Но я не лев – простой столяр Удоба,

И мухи не обидел-то небось,

Да будь я лев, представьте, каково бы

Мне самому в такой толпе пришлось!

Тезей

Весьма предупредительный и вполне рассудительный зверь.

Диоген

Самый незвероятный изо всех известных мне зверей, ваша светлость.

Сократ

По храбрости этого Льва можно сравнить только с лисицей!

Тезей

И то правда, а в полете мысли его разве что гусь обгонит.

Диоген

Позвольте возразить, ваша светлость. Его храбрость не сильнее его остроумия, а ведь лисица гуся всегда задерет.

Тезей

По крайней мере его остроумие его храбрости точно форы не даст, поскольку гусь лисе не товарищ. Ну, да ладно, оставим его наедине с собственным остроумием и послушаем-ка, о чем нам поведает Луна.

Луна

Фонарь в моих руках – двурогая луна.

Диоген

Рога у него должны быть на голове, а не на фонаре, раз уж он луну изображает.

Тезей

Он же не полумесяц какой-нибудь. Его рога окружающим не видны, поскольку замкнуты в окружность.

Луна

Фонарь в моих рука – двурогая луна,

А я – тот человек, что на луне вам виден.

Тезей

Вот это действительно грандиозная ошибка! Если он – человек на луне, то не фонарь должен находиться в его руках, а он – в фонаре.

Ипполита