Читаем Соня рапортует полностью

Соня рапортует

Время было очень неблагоприятным. Рольф уже пять лет работал в Шанхае и вскоре должен был отправиться в отпуск в Европу. Путешествие для всей семьи было оплачено его английским бюро. Центр хотел, чтобы я использовала удобный случай переговорить с ними в Москве о работе, а я была очень рада возможности повидать свою семью, эмигрировавшую в Англию. Оставалось неясным, нужно ли будет Рольфу продлить еще на пять лет контракт с шанхайским отделением «Мунисипал коунсил». Рольф ведь был убежденным коммунистом и не хотел более оставаться политически бездеятельным. Я информировала об этом Центр.

Конечно, моя жизнь, если появится второй ребенок, осложнилась бы еще больше, но пока я из-за этого не прекратила работу и меня никто не мог упрекнуть. Младенец создал бы прекрасную возможность для перехода на легальное положение.

Еще до отпуска в Европе произошло нечто, что сделало необходимым мой внезапный отъезд из Китая и что ставило под вопрос мое возвращение в Китай. В Шанхае был арестован иностранный товарищ, продолживший работу Рихарда. На всех допросах он молчал, не назвав даже своего имени. Его абсолютное молчание стало сенсацией. Мировая печать рассказывала о нем как о мистере «X».

Этот товарищ был шефом и спутником жизни Кэт. Я его лично не знала, никогда не имела с ним дела, но Центр предупредил Эрнста и меня, что номер пишущей машинки «Рейнметалл», принадлежащей арестованному, может навлечь подозрение на Эрнста. Ни он, ни я не продавали пишущую машинку ему или Кэт. Во всяком случае, я должна была срочно уехать, а если Эрнста привлекут по делу, он мог все свалить на меня, как только я пересеку границу и буду в Советском Союзе. Он, мол, продал мне машинку и более ничего не знает. Мы составили на меня счет. Эрнст должен был попытаться продержаться в Пекине.

Итак, мое будущее было полно неизвестности, ясно было одно — оно означало разлуку с Эрнстом. Мне трудно было расставаться с ним. Мы были близки не потому, что случайно выполняли одну и ту же работу, а потому, что любили друг друга.

Китай я покидала с тяжелым сердцем.

Я прожила здесь пять лет.

Когда в 1949 году пришел день освобождения Китая, я считала это самым важным событием в истории международного рабочего движения после Октябрьской революции 1917 года. Для меня лично это было самой большой радостью в моей жизни.

В пятидесятые годы появилась возможность туристских поездок в Китай, и я намеревалась посетить эту страну. Затем в Китае наступили перемены. Я не могла решиться поехать в страну, политические события в которой так угнетали меня.

Перед поспешным отъездом из Китая в 1935 году Рольф, так же как и Эрнст, безуспешно пытался уговорить меня прервать беременность. Затем Рольф заявил, что в таком положении он не может оставить меня одну, я должна встретить его в Европе и промолчать о том, что не он отец ребенка. Эрнст высоко оценил его за это и сказал мне: «Если уж я не могу быть с тобой, то лучше Рольфа нет другого, для меня это будет утешением». Я молчала, когда они оба решали мое будущее. Мне не хотелось лгать из-за ребенка, а о работе, в какой стране и с кем мне предстоит работать, решали так или иначе не мы сами.

В Харбине я должна была получить визу на въезд в СССР. С Эрнстом был точно условлен день моего перехода границы. Однако консульский отдел в Харбине был закрыт. Я спрашивала себя, неужели мне не повезет в самый последний момент.

Но все обошлось хорошо. Эрнста не допрашивали. Мистер «X» позднее был освобожден. Кэт, вероятно, держалась хорошо. По возвращении в СССР она получила высокую награду. К сожалению, в то время она потеряла своего восьмимесячного ребенка. Я встретила ее в 1937 году в Москве, там познакомилась и с ее мужем, мистером «X».

Во время многодневного переезда в поезде я чувствовала себя так плохо, что испугалась за будущего ребенка. Миша, напротив, любил путешествия и всюду быстро осваивался. Однако во время этой поездки он сильно грустил, потому что ни с кем не мог объясниться. Он пытался говорить по-немецки, английски, китайски — напрасно. Когда однажды поезд остановился и по перрону пробежала, мяукая, кошка, мой четырехлетний сын тихо сказал: «Кошки умнее людей. Они все говорят на одном языке».

Первый орден Красного знамени Рут Вернер вручил Михаил Иванович Калинин

Второй орден Красного знамени Рут Вернер

Мама

Папа

13 мая 1927 года. Послезавтра мне 20 лет

Рихард Зорге

Отсюда она радировала в центр

Рут и Миша. Он родился 12 февраля 1931 года

Устала

И отсюда она радировала в Центр

Этот дом был вполне подходящим для моей работы

Михаил Бородин (Грузенберг), старый большевик, по поручению В. И. Ленина он на верблюдах пересек пустыню Гоби и прибыл к Сунь Ятсену