Сонное село

Сердце бешено колотилось. По моему ощущению, желанию и всем известным мне законом мироздания, в этот момент Вася должен был найти мою руку, сжать. Так чтобы Лева не заметил, но, чтобы мне перестало быть страшно.

Лева включил дворники и те, поскрипывая, нехотя совершили свой нехитрый ход, размазали капли по стеклу. И уже было успокоились, прилегли, как дождь забарабанил по крыше с новой силой и струйки воды потекли по лобовому стеклу.

Мои руки, так и не согретые никем, по-прежнему лежали на коленях, пощипывали друг друга.

Вася, будто не видел дождя, не понимал моего страха.

– А потом домой?

Я напряглась. Думаю, Лева еще больше.

– Ну не сразу. Говорю же, тусанем…

Говорил Лева настороженно, тоже понимал, к чему Вася клонит.

– С нами не хочешь? Бензин плюс услуга.

Быстро стемнело. Лева напряженно вглядывался вдаль. Дворники с трудом справлялись с потоками воды.

– Да не. Там же дороги ушатанные. Мне свою птичку жалко.

Лева одной рукой погладил потертую панель грузовика.

– Нормальные дороги.

– Да не, – мялся Лева, – по времени несрастуха. Дома-то тоже дела имеются…

– Так заработаешь нормально, какие-то дела отложишь.

– Бабло хорошо конечно…

– Конечно.

– Не все же, бля, за деньги купишь…

– Например?

– Боишься, что ли? – спросила я.

Повисла тишина.

– Да ты чё, бля?

Лева опять прижался грудью к рулю, чтобы заглянуть за Васю, отыскать меня.

Машина вильнула.

Кругом был дождь, а за ним будто ничего.

Нас кинуло в сторону. Лева вцепился в руль, выкрутил его до упора.

И резко надавил на тормоз.

Я упала на переднюю панель. Обратно на сидение меня усаживал Вася. Убирал с лица волосы.

Он пытался осмотреть мое лицо, но я его отпихнула, отвернулась.

Проклятая дверь никак не открывалась. Я и за ручку тянула и пинала ее, насколько это было возможно в такой тесноте.

Голова болела, нос.

– Да харэ! – крикнул Лева, – Сломаешь так.

Он вышел из машины.

Пока он обходил ее спереди, направляясь к моей двери, я орала на Васю:

– Упало! Слышал? Упало!

Лева открыл, наконец, дверь. Я спрыгнула со ступеньки. Вася тут же за мной, даже шага не дал сделать, схватил за руку. Чтобы перекричать дождь, крикнул мне в самое ухо:

– Я сам посмотрю, иди в машину.

Я, конечно, в машину не пошла, отправилась за ним.

Вася и Леве в ухо что-то крикнул, как позже выяснилось, велел притащить фонарь.

Лева держал фонарь, светил, пока Вася проворно расшнуровывал тенд. Справившись, он взял из Лёвиных рук фонарь и запрыгнул в кузов грузовика. Судя по металлическому скрежету, Вася что-то там двигал, ворочал…

Свет фонаря выхватил из темноты лицо Страшилы. Он по-прежнему сидел у входа-выхода.

Казалось, Страшила, наконец, очнулся. Привычная отрешенность на его лице сменилась страхом. Огромные голубые глаза, будто только меня и искали в темноте, среди дождя. Он, не мигая смотрел мне в глаза. Я ободряюще улыбнулась, и подошла ближе, заглянула за невысокий борт кузова, чтобы увидеть то, что освещал Вася.

Широкая Страшилина штанина чуть выше колена была порвана. В прорези ткани виднелось бардовое месиво, из которого выходила кровь, мокрила штанину.

– Надо в больницу, – говорю я Васе, не сводя глаз с раны.

Вася не ответил.

Я подошла к Леве и крикнула ему в лицо то же самое.

Лева смотрел на меня как на дуру.

Только в этот момент я заметила, что дождь кончился. Точнее кончается. И кричать не было необходимости, он уже не перебивает.

Еще раз повторяю про больницу, уже спокойнее. И добавляю:

– Возвращаться надо.

– Да ты чё! – тут же всполошился Лева, и уже тише, чуть наклоняясь ко мне, видимо, чтобы Вася не слышал, – я не нанимался вас туда-сюда катать. У меня груз.

Потом сплюнул себе под ноги и тоже заглянул в кузов, посмотрел на Страшилину ногу, присвистнул.

– Мы до Маковки уже почти докатили.

– Там больница есть?

– Есть. Медпункт.

– Больница нужна!

– Медпункт подойдет, – сказал Вася.

Мы добрались до Маковки. Потом ехали по деревне пока была дорога. А дальше пришлось идти пешком иначе, как сказал Лева, его «ласточка» погрязнет. И мы бы, наверное, погрязли, но благо, в разжиженный дождем грунт были предусмотрительно набросаны кирпичи и доски.

Вася с Левой вели Страшилу под руки.

– Брательник твой что ли? – покряхтывая под своей ношей, спросил меня Лева.

Я не ответила.

– Чё, бля, хахаль?

Он усмехнулся и даже присвистнул.

Лева подвел нас к одному из стоящих в ряд домов. Оставил Страшилу на Васю и направился к забору. Со знанием дела отодвинул доску, та легко поддалась. Он сунул руку в образовавшуюся щель, нащупал замок. Один «щелк» – и дверь распахнулась.

Во дворе лаяла собака. Лева скомандовал:

– До крыльца идите. Шарик не достанет.

И сам пошел вперед. Вскоре собака затихла.

Я заняла Левино место под правой Страшилиной рукой. Наш раненный в действительности оказался не так уж невесом.

Мы осторожно вошли во двор. Из темноты, справа, доносился Левин голос. Он разговаривал с собакой – приветствовал ее, говорил: «Как ты вырос, мужик!»

Когда уже стояли у крыльца, Лева отпустил собаку. Цепь ее к нам не пустила. Лева вбежал по ступенькам, постучал в дверь.

Вскоре в проеме двери показался тучный мужчина.

Он поприветствовал Леву: