Сообщение: Нефть 74-2

Держа в руке кейс с пишущей машинкой, в котором на самом деле был портативный «Ройял» как часть моего прикрытия, я стоял у стойки выдачи багажа и увидел маленького человека, который потянулся за холщовым чемоданом. Цепляясь за чемодан, он поспешил на таможню, проталкиваясь сквозь толпу потных туристов. Поскольку он нес мой чемодан, я последовал за ним. В десяти шагах от таможни он вытащил из кармана маленький тонкий нож. Занятый проверкой багажа, таможенник даже не заметил, как мужчина взламывал замок.

— Мистер Коллинз? — сказал я маленькому человеку.

Он в шоке поднял взгляд, аккуратно спрятав нож в ладони.

— Вы Натан Коллинз, не так ли? — спросил я дружелюбным тоном.

Сделав ложное недоумение, он сказал: «No habla inglés, сеньор».

Я думал, что обнаружил след венесуэльского акцента. Я переключился на испанский.

«Если вы не Натан Коллинз, этот чемодан не ваш». Он посмотрел на чемодан, а потом на меня.

— Вы Натан Коллинз? — спросил он с насмешливой ухмылкой.

Я помахал паспортом маленькому венесуэльцу. - "Натан Коллинз. Все в порядке."

Скучающий таможенник начал проявлять интерес. Маленький человечек скривился, как ему показалось, в невинном удивлении.

— Я взял не тот чемодан, сеньор. Так трудно узнать свои собственные вещи, когда тебя часами подбрасывает в воздух».

Он пытался говорить с достоинством, но трущобы Каракаса продолжали капать через структуру его предложений.

— Не беспокойся, — легко сказал я . — И спасибо, что принес мой чемодан. У вас явно есть опыт.

Он хотел ответить, но передумал. Слегка поклонившись, он повернулся и пошел к стойке выдачи багажа, где сделал вид, что ищет свой чемодан.

— Вам есть что заявить? — спросил таможенник.

Я не сказал ничего, но он обыскал мой чемодан и ничего не нашел. Если бы он использовал флюороскоп, я был бы за решеткой через несколько минут, но сейчас у меня проверяли паспорт на иммиграционной стойке.

На выходе из здания аэропорта играл карнавальный оркестр, и девушки в длинных ярких юбках раздавали чашки с ромовым пуншем. Рекламный баннер приветствовал меня на карнавале от имени ведущего производителя рома на острове.

Снаружи я подошел к стоянке такси. Старое такси промчалось сквозь встречный транспорт, оставляя за собой след из гудков. Он остановился прямо передо мной, завизжав.

«Чувак, ты выглядишь так, будто тебе не помешало бы такси».

Водителем был длиннолицый мужчина с узкими плечами жокея. Его черное лицо было разделено улыбкой и тонким шрамом, который шел от лба вниз по центру носа к кончику подбородка.

Я открыл дверь и бросил чемодан внутрь. Я повернулся и посмотрел на здание аэропорта. Маленький венесуэльский вор сумок смотрел на меня из-за окон . Я помахал, он развернулся и ушел. Машины позади такси начали нетерпеливо шуметь. "Эй, мужик, ты едешь в Порт-оф-Спейн?" — спросил водитель. — Отель «Саванна Парк», — сказал я.

— Я уверен, что ты американец?

«Я могу показать это в своем паспорте».

— Я бы подумал, что ты остановишься в «Хилтоне» или «Ройял Тринидад».

— Пресса, — объяснил я.

— О да, репортер. Что ж, вы прилетели в нужное время. Порт-оф-Спейн на Карнавале не похож ни на какое другое место в мире».

Голос мужчины был низким и мягким, с той вест-индской интонацией, благодаря которой обычные слова звучат как песня. Я взглянул на водительские права, прикрепленные к спинке сидения передо мной. Родни Стронгхарт Боутрайт. Ему 47 лет, он родился на Тринидаде.

— Этот сахарный тростник, чувак, — вдруг сказал Родни. «Проклятие и благословение Вест-Индии. Если вы посадите его один раз, он будет возвращаться каждый год. Идеальный урожай для рабского труда. Его легко вырастить, так зачем кому-то пытаться делать что-то более сложное?»

— А нефть?

— Да, у нас она тоже есть. По крайней мере , у нас есть промышленники, чтобы усовершенствовать все эти причудливые вещи. И много криков, что это загрязняет остров».

"Вы верите, что это так?"

Водитель пожал плечами. — Естественно. Но сахарный тростник также загрязняет окружающую среду. Это зависит только от того, в какой степени.

"Вы слышали о НЕФТИ?"

— Ты имеешь в виду тех парней, которые говорят, что мы портим атмосферу?

«И море». В разговоре возникла пауза, когда Родни обогнал грузовик, который имел тенденцию скользить к центральной линии, когда мы пытались его объехать. Я попытался вспомнить молитву.

Шоссе в Порт-оф-Спейн было забито. Родни пронесся мимо машин, как жокей, выезжающий на прямую. Я сосредоточился на окружающей среде, акр за акром сахарного тростника.

«Да, чувак, я слышал о НЕФТИ. Все, кто живет в этом районе, знают их истории о привидениях».

— Тебе это не очень нравится?

Родни посмотрел на меня в зеркало заднего вида. — Я бы так не сказал. То, что они говорят, имеет большой смысл. Но сегодня у вас будет шанс рассудить самим, не так ли?

Я не удивился. Родни Стронгхарт Боутрайт не случайно предоставил для меня свою машину. Я переместил свой вес на заднее сиденье. Родни рассмеялся глубоким рокочущим звуком, который, должно быть, исходил от его пальцев ног. — Не нервничайте, мистер Коллинз, или как вас там. Я думаю, мы на одной стороне.