Сопки Маньчжурии

Несмотря на то, что операция была спланирована буквально на коленке, все у нас получилось почти по высшему разряду. За полчаса до начала операции я по максимуму накачал свою энергооболочку энергией, в результате чего мое сознание всплыло под облака – туда, откуда просматривалось все поле грядущей битвы. И вместе со мной на эту высоту поднялось и сознание Михаила. А как иначе я мог научить его всему тому, что умел сам (конечно, за исключением магических приемов, которые оказались ему недоступны^[27]

)? Как и у князя Александра Ярославича, императора Петра Второго (который Первый) и короля Генриха Четвертого, энергооболочка Великого князя Михаила Александровича обеспечивает только коммуникацию с Верными и непрерывную генерацию потока монаршей Харизмы.

Когда я сказал об этом самому Михаилу, он ответил, что только рад этому обстоятельству. Магические способности – это большой соблазн скатиться к колдовству, особенно в здешнем – верхнем, почти безмагическом – мире, где обычный, без сверхспособностей маг чувствует себя как выброшенная на сушу рыба. Тут таких мелких колдунов, медленно тянущих из населения жизненную энергию, на каждом углу как собак нерезанных. И ведь эту плесень нам также предстоит зачищать. Не может быть сильной и великой страна, которую подобно кровососущим паразитам со всех сторон облепили самоназначенные «пророки», экстрасенсы, гадалки и прочие шарлатаны, эксплуатирующие веру людей в чудо. Чудеса бывают, с этим я не спорю, но они никогда не совершаются по требованию разными проходимцами. Почти всегда их творят обычные люди, которые потом сами не верят делу рук своих.

Так же получилось и сейчас под Мукденом. Когда «к мундиру последнего солдата уже пришита последняя пуговица», но этот момент все длится и длится, а внятных решений нет, то в войсках начинает нарастать тяжелое напряжение, грозящее в итоге закончиться нервным срывом. По счастью, тут до крайней точки напряжения дело еще не дошло, да и новости из Порт-Артура были не удручающими, а, напротив, ободряющими. И когда в полках, батальонах и ротах объявили, что время настало и через два часа, ровно в полночь, начнется наступление, эмоциональный всплеск был настолько силен, что без особых проблем засекался не только мной, но и молодой и еще неопытной энергооболочкой Михаила.

С другой стороны, это же его современники, люди одного с ним поколения, его будущие Верные – их он воспринимает всеми фибрами своей души, а вот я – достаточно отстраненно. Чего-то мне в них для полной идентификации не хватает. Возможно, не избытого нами до сих пор кода Великой Победы, ведь здешние русские от Крымской Войны и до самого нашего пришествия росли и воспитывались, будучи глубоко уверенными в своей вторичности и ущербности по отношению к коллективному Западу. А вот потомки победителей, намотавших на кулак кишки фашистского зверя, ощущают себя совсем не так. Солдаты и офицеры танкового полка после устранения последствий депрессивного кодирования воспринимаются мной так же, как и мои современники, а местные русские – нет.

Впрочем, они для меня достаточно свои, чтобы, защищая их будущее, я не принимал в расчет ни японских, ни британских, ни чьих-либо еще интересов. А уж интересы и хотелки буржуазной и аристократической псевдоэлиты для меня и вовсе не предмет для беспокойства. Именно поэтому сейчас герр Шмидт допрашивает потенциального «кукловода» – генерала Сахарова-младшего, а соседнюю с ним камеру-келью занимает Великий князь Борис Владимирович – второй после своего брата Кирюхи «внештатный» претендент на царский престол. Но сейчас это неважно, поскольку за полчаса до начала операции я произнес формулу улучшенного Заклинания Поддержки, включающее в себя и Истинный Взгляд, и Огненное Лезвие, и еще много чего еще, что не применялось даже в деле под Порт-Артуром. Там я благословлял достаточно компактную группу бойцов, и при этом они видели меня, а я видел их; однако тут, под Мукденом, мне приходилось работать, как говорится, с закрытых позиций, да еще транслируя сигнал через личность Михаила. Это нужно для того, чтобы благословленные изначально услышали именно его Призыв, а не мой. Для тех, кто наблюдал процесс, находясь в русских окопах, все это выглядело как пляшущие в небе сполохи северного сияния, – отблестев, они плавно опускались на землю, собираясь серебристыми сгустками вокруг русских солдат и их командиров.