Сопротивляйся мне

Он срывается и снова целует меня. В тысячу раз жарче, чем на футболе. Задирает мое платье. Закидывает мою ногу себе на бедро и прижимается к моей промежности. Толкается бедрами. Я ощущаю его каменный стояк и тут же дрожу от желания. Его рука уже под моими крошечными стрингами. Он жадно сминает их и приседает, стягивая с ног. Сжимает в кулаке.

— Чувствуешь мой страх? — говорю я, часто дыша. Кивая на его трофей. — Они такие от страха.

Он прищуривается, и я его провоцирую. Специально. Я не знаю, были ли у него другие женщины в этот месяц. Он очень много тренировался, еще больше работал. Но мне всё равно больно. Его руки на моей заднице, его губы касаются моего виска, щеки. Опускаются ниже. И едва я приоткрываю рот ему навстречу, как дверь в нашу спальню распахивается.

Я вскрикиваю от неожиданности! Владимир тут же оборачивается и закрывает меня собой. Я быстро расправляю подол короткого платья, возвращаю обратно лямочки.

Конечно, это свекровь. Кто еще-то?

— Что здесь происходит? — вопит она с порога. — Господи боже мой! Что вы наделали!

— Мама, выйди. Я разберусь, — говорит Владимир. Я вцепляюсь в его плечи.

— Вы что тут устроили?! Анжелика! Это ты?!

— Это я, мам. Я психанул. Мы поссорились, эмоции взяли верх. Уже помирились.

— Помирились, — пищу я.

— Ты? Это ты сделал? — свекровь скрещивает руки. — Ты совсем дурачок? — она оглядывает комнату. — Сейчас же позову отца!

— Мам, я уберу всё. Иди спать, — командует Владимир.

Но ей, кажется, всё равно. Мою бы маму как ветром сдуло, а Эмилия Александровна уже спускается по лестнице, крича:

— Серёжа, Витя! Вы посмотрите, что они устроили! Они нам весь дом развалят!

Владимир поворачивается ко мне. Смотрит в глаза. Потом наклоняется к губам. Я открываю рот и слегка высовываю язык в ожидании. А когда он касается меня своим, из моего рта вырывается женственный, глубокий, почти гортанный стон удовольствия. Я сама от себя не ожидала, оно само получается. Я хочу его. Я всё еще ужасно на него злюсь, но я хочу, чтобы он просил прощения. Раскаивался.

Я хочу его простить.

По его телу пробегает дрожь, я это понимаю и чуть не ахаю от осознания того, как сильно он тоже хочет. Если бы не свекровь, клянусь, мы бы уже трахались. Сто процентов. Вот сейчас в этом нет ни единого сомнения.

— Убедила. Съезжаем завтра. Выбирай район, — говорит он. И я улыбаюсь. Надо было, оказывается, просто застонать ему в рот. Не уговаривать, не спорить. А возбудить до предела.

В комнату врываются Сергей Владимирович и дядя Виктор.

Я ни на секунду не забываю, что мои трусы у Владимира в кулаке. Они, конечно, совсем невесомые — что в них, что без — одинаково. Но перед свекром и дядей хотелось бы всё же быть в них.

— А че, зае*ок, — говорит дядя Виктор, присвистнув. — Мы так же с Галкой зажигали.

— Можно попросить всех выйти? — цедит Владимир.

— Она уже идет с веником, — пожимает плечами свекр. — Боюсь, проще выйти вам.

Глава 43

Мое сердце учащенно колотится, когда я паркую машину в новом районе.

Он скоро приедет. Я его увижу.

Не могу сразу понять, нравится мне здесь или нет. До учебы ехать ближе — это плюс, можно на полчаса дольше поспать. Высоченные многоэтажки с витражными окнами, но абсолютно убогая парковка. В два часа дня пришлось сделать три круга по двору, чтобы найти место.

Я выхожу из машины, поднимаю глаза к небу и улыбаюсь. Он написал мне адрес и сказал приехать в два.

«Будем квартиру смотреть».

«Так быстро?»

Вчера я почувствовала себя дурно. Бессонница и отсутствие аппетита ведь мучали долго, в какой-то момент, собирая осколки, я осознала, что обессилела окончательно, аж голова закружилась. Спустилась на первый этаж выпить воды и съесть бутерброд. Потом присела на диван, на нем и уснула, свернувшись калачиком. Проснулась уже утром в своей постели в объятиях мужа.

Руки его были на месте: на груди и между моих ног. У него такая привычка, что поделать? Думать не буду, где он ею обзавелся. Пожалуй, молча смирюсь.

Я вспомнила, как его обнимала Таня, и разозлилась, но решила не вырываться. Только улыбнулась самой себе. Мой. А когда, наконец, открыла глаза, его уже не было. Учебу я проспала — это плохо. Зато отдохнула за всё время! И чувствую себя сейчас превосходно.

Ну где же он, где?

Увидев знакомый мерс, я снова улыбаюсь. Внутри всё сжимается, я напрягаюсь. Но при этом расправляю плечи, подаю вперед грудь. Как на выставке стою. Он мимо не проходит. Вернее, не проезжает.

— Прыгай, красавица, прокачу, — говорит Владимир с усмешкой, когда мерс равняется с моим «Кашкаем». Окидывает меня оценивающим взглядом, от которого кожа будто воспламеняется, настолько он откровенный и пошлый. Внутри мигом рождается протест.

— Не хочу, — отвечаю, рассматривая свой маникюр. Рядом с Владимиром на переднем сиденье риелтор. — Здрасьте, — делаю приветливый взмах рукой. Вот ему я демонстративно мило улыбаюсь.

— День добрый, — расплывается мужчина в улыбке.

— Много теряешь, расхитительница шкафов, — говорит Вова, нахмурившись.

— Тане привет передавай, — киваю я серьезно.