Сорванная маска

Хотя название вылетело у меня из головы, я безошибочно узнала бывшую часовню, известную на весь мир своими витражами с сотнями сцен на религиозную тематику. Дабы часовня не утратила своего очарования – а может, и предназначения, – Ирен Турнер велела заменить средневековое стекло. Теперь окна повествовали об истории Сайена. Не обо всей, разумеется. А только об общеизвестной ее части.

Люстры были подвешены на таких тонких цепях, что свечи как будто парили в воздухе. В их мерцании на другом конце часовни различался силуэт. Не закованный в кандалы. Судорожно всхлипнув, я бросилась к нему, прильнула к груди и крепко обняла:

– Арктур! Прости, прости, что не пришла раньше.

Эйфория затуманила мне взор, поэтому я не уловила в нем перемен. Смотрела, но не видела.

Он не шелохнулся, руки по швам. Отстранившись, я заглянула ему в глаза – и похолодела. В них плескался свет давно погасшей звезды – отдаленный и мертвенный.

Отступив на шаг, я заметила, что Арктур одет во все черное. Его обычный цвет. Только наряд необычный. Высокие, до колен, сапоги, подбитый шелком плащ волочится по полу, кожаные перчатки натянуты до локтей.

Облачение принца-консорта.

Мною овладела паника.

– Арктур?

Он не ответил.

От его облика, зловещего молчания слова застревали в горле.

– Надо уходить, – с усилием выдавила я. – Пока солдаты…

– Никто никуда не пойдет, Сороковая.

Номер поверг меня в ступор. На подкорке зашевелились чудовищные образы из прошлого.

– Как ты меня назвал?

Раскаленное докрасна ярмо. Безымянная, заклейменная.

Кровь эмита. Наверняка причина в ней. Ему дали слишком большую дозу, помутившую рассудок. Впрочем, это никак не объясняет его наряд. И почему он свободен как птица.

Прошлой ночью его руки постигали мое тело, а взгляд не отрывался от моего лица. Сейчас Арктур тоже смотрел на меня в упор, но чересчур пристально. Как будто хотел испепелить.

– Арктур, что…

– Не смей употреблять это имя.

Сквозь надвигающийся туман я силилась отыскать внятное объяснение происходящему. Он притворяется. Это фарс, сродни тому, что Хилдред Вэнс разыграла в Эдинбурге, фарс, призванный свести меня с ума. Взгляд шарил по потолку, готическим окнам в поисках камер, снайперов – хоть какой-то зацепки!

– За нами не ведут слежку, – холодно произнес рефаит. – Ты настолько поверила в мои чувства, что отказываешься признавать очевидное?

Его голос звучал так неестественно, даже комично, однако суровые черты отбивали всякую охоту шутить.

– Джексон Холл пытался тебя предупредить, говорил, что Тирабелл Шератан подослала меня к тебе. В принципе, он был недалек от истины. Ошибся лишь в одном: я сблизился с тобой по собственной воле. И не ради Тирабелл.

Мною овладел ступор, сковал изнутри. Словно в преддверии чего-то.

– Нет, – нарушила я тягостное молчание, – ты врешь. Нельзя столько времени притворяться…

– Позволь объяснить, – снисходительно перебил Арктур. – Наследная правительница хотела заполучить сведения о преступном Синдикате. Еще она жаждала заполучить обратно Джексона Холла. Узнав, что ты его наместница, я решил убить одним выстрелом двух зайцев и, без дозволения Сюзерена, разыграл свою партию.

Даже волоски у меня на руках встали дыбом.

– Заклейменный предательством за грехи прошлого, я с легкостью пошел на плотеотступничество, дабы завоевать твое доверие, – продолжал рефаит. – В Лондоне ты принесла мне информацию о Джексоне на блюдечке. После битвы за власть, доподлинно установив, где скрывается Джексон и как он поглумился над рефаимом, я нанес ему визит. И вынудил вернуться под сень Якоря. А также способствовал поимке троих беглецов, улизнувших из первой колонии.

Тела на эшафоте, прямая трансляция казни. Джексон, осунувшийся, изможденный за напускной бравадой.

– Нет… – повторила я, с трудом ворочая языком.

– Я решил остаться с тобой. Выведать все тайны Синдиката, дабы в один прекрасный день мы, рефаиты, стерли вас с лица земли. Вы запустили свои щупальца: Лондон, Манчестер, Эдинбург, Париж. К счастью, ты без лишних вопросов снабжала меня всей необходимой информацией.

Через меня он знал всех главарей, все явки и пароли. Я не утаила ничего.

Он знал про «Домино». Про Менара.

Вообще про все.

Осознание чудовищности ошибки встало передо мной в полный рост. С такими сведениями Арктур не просто навредит революции. Он подавит ее в зародыше. Все мои друзья, соратники закачаются на виселице – и все по моей вине!

Я проторила для него дорожку к победе. Научила пускать пыль в глаза Сайену.

– Похоже, кое-кто начал постигать масштаб катастрофы. Без тебя мне бы не удалось подобраться к Синдикату. Разумеется, я даже не предполагал, насколько далеко ты готова зайти ради «Экстрасенса», иначе нашел бы способ тебя остановить.

Ноги подкашивались. Наверное, это последние отголоски лихорадки, галлюцинация.