Сосед сверху, сосед снизу

Мне упала на карту какая-то компенсация, я даже посмеялась от того, как все вывернулось — меня на съемки притащил Эрик, он же меня и выставил. Платили же за его выкрутасы клип-мейкеры…

И все. Все!

Мой Змей просто не хочет меня слушать. И видеть.

— Я хочу его убить, когда вижу тебя такой, — хмуро озвучивает Эмиль, глядя на меня сверху вниз, — только то, что ты не обрадуешься, если я притащу к тебе его хладное тело меня и останавливает.

— Я никогда не хотела, чтоб вы дрались и убивали из-за меня, — устало возражаю я, — тем более друг друга.

Ему не нравятся мои слова, видно по глазам. Но все же он их слышит. Хотя бы.

— Можешь принести мой телефон?

— Опять? — губы Эмиля сжимаются плотнее. Он знает, зачем мне телефон и одобряет это еще меньше.

— Не можешь, значит я сама схожу, — я приподнимаюсь с табуретки, но тяжелая ладонь Эмиля придавливает меня обратно.

— Доедай.

Мда, а я-то честно говоря обрадовалась, что есть повод соскочить с обязанности доесть эту чертову овсянку.

Нет, она вкусная, наверное, Эмиль с ней колдовал, там приправы, какой-то сироп, если принюхаться.

Просто я все равно не чувствую её вкуса. И голода в общем-то тоже.

Эмиль уходит в комнату, возвращается с забытым мной на подушке смартфоном. Выражение лица «Опять-2». Да, торчала в телефоне до трех часов ночи. Да, зависала в инстаграмме Змея.

Мне похрен. Меня вообще-то бросили. Я имею право побыть ванилькой.

И сейчас я буду заниматься тем же самым.

Сегодня в меню брюнетки. Прямо в репетиционном зале, в том сам, в арендованной лично им, куда он типа не пускает кого попало.

Смешно.

Смешно и больно, я ведь знаю, кому он передает этот привет.

Не парься, детка, свято место пусто не бывает. Такой посыл.

Я знала, что увижу. Это и получила.

— Ну вот зачем? — Эмиль все-таки снова отбирает у меня телефон, — зачем вы маетесь этой херней?

Вы.

Эмиль тоже все понимает.

— Давай поедем в студию, — не знаю, в каком месте у него шило, но оно точно сейчас зудит, — подкараулим его и…

Я качаю головой, отправляя в рот еще одну ложку безвкусной каши.

— Ты любишь его, мышка, — безапелляционно приговаривает меня Эмиль, — я даже не усомнился в этом, когда ты это сказала. Это правда и это очевидно. Так давай я его приведу и вы нормально поговорите.

— Проблема не в этом, — я кривлю губы, подавляя еще один болезненный спазм, — а в том, что я люблю его недостаточно.

— Проблема в том, что кто-то очень давно обходился без черепно-мозговой, — пасмурно шутит Эмиль, — достаточно, недостаточно… У этого ублюдка еще и градации есть?

— Он прав, — пресекаю все дальнейшие обсуждения, — я это знаю. И если бы я любила только его — никаких проблем бы ни было.

— Только? — повторяет Эмиль, пытливо глядя на меня.

Я прячу взгляд.

Я не хочу сейчас об этом, я не готова.

Я сейчас в том состоянии, когда о новых отношениях думаешь как о чем-то невозможном. Слишком больно. Слишком свежа и еще кровоточит дырка в моей груди.

Да и зачем это повторять?

Все что сейчас происходит — все лишь потому что я не могла определиться. Не хотела. Была убеждена, что это невозможно. Любила вполсилы, но сразу двоих. Один из двоих уже этим не насытился. Я не знаю, что со мной будет, если еще и Эмиль примет такое решение. Представляю. И нет, это исключено, я не могу себе позволить скатиться в еще большую пучину.

Мне сложно сидеть на одном месте — хочется метаться по стенам, я отхожу к окну. Зависаю на пейзаж за окном, унылый, не меняющийся, но точно не желающий разодрать мне сердце.

Эмиль подходит ко мне со спины. Обнимает. Прижимается всем телом.

Я ощущаю, каких усилий ему стоит сдерживаться, прикусывая губу. Ему не понравится мое решение.

Он способен ждать, терпеть, просто быть рядом. Но принять необходимость поражения ему будет сложно.

— Мышка… — хриплый голос Эмиля прохдодится нежной пудровой кистью по моей истерзанной душе, — я искал тебя пять лет. Сходил по тебе с ума слишком долго. Я все сделаю, что ты захочешь, если тебе это сделает лучше.

Нет, не все.

Это даже не подлежит обсуждению.

То что я хочу — слишком безумно, слишком эгоистично, они — ни за что не согласятся.

Хотя, я знаю, о чем говорит Эмиль.

Притащить ко мне Змея принудительно, за шкирку, швырнуть его к моим ногам, заставить вымаливать прощения.

Но ведь не за что.

Я ведь и вправду не справилась.

— Может быть мороженого, — озвучваю я вслух. Чистосердечное признание так себе, но Эмиль кажется сейчас готов принять и не такое откровение. Кажется, я внушаю ему надежду на реабилитацию.

— Шоколадного? Клубничного?

Еще чуть-чуть и он предъявит мне карту меню.

— Соленой карамели, — я прикрываю глаза, — знаешь, в магазине «Егоза» через два квартала есть такое.

— Хочешь прогуляться?

Гулена из меня сейчас не выйдет, я могу только ноги по инерции переставлять и бездумно таращиться в пространство.

— Я приму душ, пожалуй.

Лгу.

Поверить не могу, что это так просто.

И он мне верит.

Обнимает меня покрепче, на прощанье, сверлит насмешливым взглядом.

— Не пустишь меня через дверь, я все равно к тебе попаду.

— Пущу, — лгу я снова, чувствуя только бесконечную усталость.