Сосед сверху, сосед снизу

Я понимаю, куда оно все катится слишком хорошо. И слишком не хочу для себя такого исхода.

После ухода Эмиля я жду еще несколько минут, и только после этого вызываю такси через приложение.

Сумка с вещами так и стоит неразобранная еще с Италии. Поэтому ничего не стоит спустить её вниз.

Еще вчера я засыпала надеясь, что сегодня жизнь станет проще, но она не стала. Совершенно. И чем дальше — тем больнее. А значит, нужно рубить сейчас.

Только отъехав на квартал в противоположную сторону я пишу Эмилю прощальную СМС-ку. К сожалению — тот максимум, на который я сейчас способна. Зато длинно, многословно, с кучей объяснений.

Надеюсь, он поймет. И ждать меня не станет.

А я попробую жить дальше без них. В этот раз — без глупых иллюзий.

69. Эрик. Пустота

Последние ноты кульминации. Развязка. Танцоры из группы массовки замирают и держат позы еще несколько мгновений после выключения музыки.

Генеральный прогон перед началом съемок клипа все-таки настал.

Эрик не особенно наблюдает за танцем группы — он знаеи, что все идеально. Он мог и не оставаться после прогона парной части танцевального номера, просто для проформы и ободрения подопечных торчит за спиной режиссера и Мадины — собственно его заказчицы. Той самой, что готова была выпрыгнуть из своей  гламурной золотой шкурки, лишь бы заполучить в постановщики танцевальной программы её клипа именно Эрика Лусито.

Эрик подозревал тут личный интерес, но несколько раз появившись на промежуточных репетициях Мадина видела Настю и ничего ревнивого в её жестах или словах замечено не было. Даже как будто наоборот.

А сейчас она сидит на мягком раскладном стульчике по левую руку от режиссера клипа и задумчиво покусывает губу. Затем поднимается на ноги, благодарно хлопает в ладоши, улыбаясь танцорам.

— Просто супер, ребята. Вы отлично постарались. Увидимся на съемках.

Змей достаточно неплохо знает русский язык, чтобы заметить обтекаемость формулировок. Мадина почему-то не называет сроков. Хотя они ведь и так очень близки к его контрактному дедлайну. Случайно?

— Пойдем, выпьем кофе, — девушка оборачивается к Эрику, смотрит на него в упор из под уложенной виртуозным локоном челки. Она похожа на инопланетянку с этими своими нежно-голубыми волосами,  — есть серьезный разговор.

Далеко ходить не надо, телохранитель Мадины быстро притаскивает им кофе прямо в зал.

— Я налажал? — Эрик приподнимает бровь, — у тебя сменилась концепция? Серьезные разговоры накануне съемок редко бывают посвящены другим темам.

— Нет, что ты, я и вправду в восторге, — Мадина смеется, — ребята молодцы, а то, что ты с ними сотворил — и вовсе не поддается описанию. Ты стоишь каждого цента, которого я за тебя заплатила.

— Переходи к кнуту.

— Это не кнут, — Мадина качает головой, — это вопрос. Вопрос твоей давней фанатки, Эрик, и я надеюсь — твоего друга, если ты, конечно, позволишь себя так называть после этих съемок. Что с тобой происходит?

Между ними повисает тишина, и слышно, как разбежавшиеся в раздевалки танцоры ликующе гудят, обсуждая готовый номер.

Эрик облизывает сухие губы.

— Если ты сейчас начнешь мне лепить про то, что ты строго следуешь требованиям контракта, я обижусь, — Мадина контратакует, — да, я вижу, что следуешь. Делаешь лучше, эффектнее и быстрее, чем мы договаривались. Просто… Ты понимаешь… Я писала эту песню, глядя на твое выступление на чемпионате этого года. Я придумывала этот клип, четко зная, что хочу чтобы ты в нем танцевал. Да, массовка очень важна, но парная программа — это больше чем половина составляющей моего ролика. А ты в ней… Не тот, что мне нужен. Тебе не нравится партнерша?

— Она старается соответствовать моим требованиям, — Эрик давит в себе раздраженную гримасу, — это непросто.

— Вот! — пальчик Мадины торжествующе взлетает к небесам, — она тебе соответствует, ты её щадишь. Зачем сменили танцовщицу? Предыдущая была потрясающей. У тебя с ней была такая бешеная химия — я боялась, что мы взорвемся во время съемок. А сейчас ты, прости, совершенно не горишь. не понимаю, как мне тебя снимать сейчас.

— Предыдущую танцовщицу убрали по причине нашего личного с ней конфликта, — Эрик не смотрит на Мадину, смотрит на уборщицу, которая в углу зала что-то отскребает от пола, — хочешь потребовать, чтоб я её вернул?

Слишком просто он себе проигрывает. Он не должен искать встречи с Настей. А он ищет. Хоть по самому дурацкому поводу. Хоть и знает, что самое верное, что она может сделать при виде него сейчас — перейти на ту сторону дороги.

— Нет, — досада от отказа Мадины — слишком красноречивое свидетельство тому, что то, что он в себе подавил — совсем не побеждено. Он хотел бы чтобы повод появился.

Но в этом случае — разве возможно будет вернуться и не оказаться вновь искушенным? Как ему захотеть снова за неё сразиться, хоть и без шансов на победу?

Никак.

И все же ему досадно, что «приказа» от Мадины не поступило.