Сосуды истины.

Той осенью, перед восстанием, когда покидал я столицу,

Готовились празднества в Йорке, в честь коронации принца. (15)

Для торжества и спектакля весёлого были пошиты костюмы,

Шитьё их, парча и шелка обошлись нам в немалые суммы.

Костюмы на время хранения в Тауэр я отвезти приказал

И для отправки на праздник их Тирелла в Тауэр послал.

Дал ему ордер на их получение за подписью и за печатью своей.

А тут Бекингем, как назло, всё вертелся в моём кабинете, – злодей!

Он видел, как ордер я Тиреллу дал, и как тот его взял.

На этой основе он ложь про удушение принцев и насочинял!

Смущая народ, он везде говорил, будто я дал приказ,

А Тирелл приказ тот исполнить пообещал мне тот час.

Приказ на доставку одежды я дал, а не на убийство! Меж тем,

Душою и Богом клянясь, всем твердил Бекингем,

Что будто сам видел, как Тирелл у сторожа взял ключи

И к принцам проник, чтоб их задушить в ночи.

Когда мне сказали про Тирелла, будто он принцев убил,

Я вызвал его и своими руками сам чуть было не задушил.

Когда сообщили, что Бекингем взят, я сам поручил ему

Доставить предателя в Солсбери и препроводить в тюрьму. (16)

ЛЮДА.

А что стало с принцами? Вот, говорят, не видали,

Чтобы покои свои (17) они с этих пор покидали... (18)

Куда они делись? И как это можно узнать?

КОРОЛЬ.

Принцев пришлось мне от недругов долго скрывать.

Хоть и покаялся Бекингем перед казнью публично

В том, что поклёп на меня возводил и что лично

Он ни приказа от имени моего не видал, ни убийцу,

Всё же, во мнении многих, с тех пор оба принца

Считались умершими, меня обвиняли в их смерти.

Я никому не желал бы такой тяжкой доли, – поверьте!

Всюду вокруг себя в подданных я ощущал недоверие,

Да и в народе ужасные стали слагаться поверья –

Лживые сказки везде про меня сочиняли младенцам,

И в королевстве себя уже чувствовал я отщепенцем.

Да и с восстанием нам столько бед довелось пережить!

Земли повсюду в руинах, – их надо же восстановить!

К тому же злословие ширилось, и короли разных стран

Поверили вымыслам злобным, поддавшись на их обман.

Вины моей доказательством служила бы смерть детей.

И, чтобы спасти племянников от вражеских тех сетей,

Решил я их скрыть надёжно, а после тайком отвезти

В Бургундию, где уже невозможно было бы их найти.

Сестра моя, Маргарита, правительницей там была (19)

И герцогской властью своею детей защитить могла.

Было опасно и в Тауэре принцев уже содержать,

Хоть там и надёжна охрана, всё же измена опять

Могла проползти змеёю, смертельный удар нанести,

И принцев решил я в другое укрытие перевезти.

Тревогу мою разделяя, Джеймс Тирелл беседу повёл

Об их родовом имении с названием Джиппинг-Холл.

И место там тихо, укромно, река прямо к морю бежит,

Усадьба удобна, просторна, из окон отличный вид.

Сестра его там надёжно устроит высоких гостей,

Сумеет сберечь их тайну и спрятать от злых людей.

(Доселе в семействе том добром предание былое живёт:

О тайном визите принцев, рассказывают из рода в род.)

В ту пору их мать, леди Вудвилл, жила в ожидании суда, (20)

Скрываясь за кражу казны в Аббатстве, и я рассудил тогда:

"Лучше на это время её в Джиппинг-Холле укрыть (21)

Чтоб принцы-бастарды смогли хоть полгода пожить

С близкой роднёю прежде, чем к неизведанным берегам

Они отплывут навстречу их будущей жизни годам."

Тирелл мне клятвенно обещал с ними поддерживать связь,

Хоть и испытывал к их злобной матери давнюю неприязнь...

Мы с ним решили поближе к весне отправить в имение принцев,

По завершении собрания Парламента, что в феврале состоится. (22)

На этой сессии я собирался  реформы гуманные провести,

Чтоб свой народ горемычный от многих напастей спасти.

Они натерпелись сверх меры при всех предыдущих властях, (23)

Страдая от жадности лютой и произвола в их цепких когтях.

Чтоб все ошибки исправить и справедливость восстановить,

Пришлось восемнадцать законов в течение месяца установить. (24)

Успехи мои не по вкусу пришлись моим старым врагам –

Из Франции снова донёсся их истерический визг, шум и гам.

Епископ Джон Мортон, французский агент, что ещё подстрекал (25)

К измене и мятежу Бекингема, но шторма ужасного сам избежал,

Вернувшись к французам, чтоб новым властям услужить, (26)

Задумал опять мой народ и соседних владык на меня натравить.

  – И снова враждебная Франция! – Люда заметила, – Но почему

  Именно вы стали жертвою происков этих?.. Я не пойму!..

КОРОЛЬ.

Я был королём из последних потомков династии Плантагенетов, (27)

Что по наследству владела  во Франции многими землями, – это

Их и побуждало меня и наследников нашей династии всех извести,

И отпрыска Франции, Генри Тюдора, на английский трон возвести. (28)

ЛЮДА,

А вы не пытались вопрос этот мирным путём разрешить?

КОРОЛЬ.

Я предлагал, но французский король отказался восстановить

С Англией мирные отношения, дипломатические. (29)

Вот из-за этого лживые речи и проповеди клеветнические

Мортон повсюду и произносил, распаляя тем свой ядовитый язык,

Злобно вещал, восстанавливая против меня европейских владык.

А после успехов моих с проведением прогрессивных реформ,

Стал снова смущать мой народ, и опять для меня грянул гром.

Я подданным верил, считал, что должны же они понимать: