Сосуды истины.

Не может преступный правитель законы гуманные издавать!

Одно абсолютно не совместимо с другим – это же ясно!

Я верил, что после реформ жизнь в Англии станет прекрасной!

Я буду править счастливой страною, народ меня будет любить.

Ни чем иным, как любовью народной, я так не умел дорожить.

Я всем – и короной, и жизнью жены, – да простит меня Боже! –

Тогда рисковал и был терпеливым со всеми, а надо бы строже,

Но я не хотел поддаваться обидам и гнев на народе срывать,

Враги же пытались заставить меня ответный террор развязать.

Тем временем срок подошёл уже принцев в имение перевезти.

ЛЮДА.

И как же вы сделали это, сумев конспирацию соблюсти?

КОРОЛЬ.

Средь бела дня вывезли их, одетыми в форму пажей,

У всех на виду они были неотличимы от свиты своей.

Устроив в имении принцев, я снова вернулся к делам:

Наметил визит в Миддлхэм, чтобы с сыном увидеться там.

Согласно традициям, что всё ещё не были мною отменены,

Вдали от родителей должен наследный принц их стороны

Жить и воспитываться – так было принято в Англии до этих пор.

И мы с моей Анной, истосковавшись по сыну, вели разговор

О том, как традицию эту жестокую нам поскорей изменить.

Тогда же мы к сыну решили поехать, его навестить.

Три дня пути оставалось проехать нам до Миддлхэма,

Когда добрались мы со всей нашей свитою до Ноттингэма.

И там получаем известие, – оно нас, как молнией, поразило:

Три дня как сыночек наш умер – служанка его отравила!..

Тут Анну безумие постигло, я сам чуть умом не рехнулся.

Когда же узнал, кто направил убийцу, – от ужаса содрогнулся!

ЛЮДА.

И кто тот злодей, что на это ужасное дело решился?

Я полагаю, что суд справедливый над ним совершился?

КОРОЛЬ.

Все нити тянулись во Францию, главный заказчик был ясен.

И тот, кто направил убийцу, был тоже знаком и опасен –

Мать королевы и тёща моя, что была нашим давним врагом, (30)

Отправила к внуку его же служанку с отравленным пирогом.

Она Миддлхэмом и всей его челядью в прежние годы владела (31)

И знала все тайные входы и выходы, и доступ к слугам имела.

Крысой зловещей и гадкой к нашему замку подобралась,

А там и до золота падкой служанке работа нашлась.

Казнить? Но кого? За преступление служанку сам Бог осудил –

Ей вместо золота смертью жестокой заказчик её заплатил.

А мать королевы всегда неподсудна, и я не мог на неё указать.

Жалея жену, чтоб спасти её честь, решил я то дело замять.

Бедная Анна умом помутилась, мы чудом вернули в сознание её.

А тут вдруг опять закружилось над нами клеветников вороньё:

Смерть нашего сына изображалась заслуженной карой, бедою – (32)

Отмщением Свыше за гибель племянников, будто задушенных мною.

А тут и похабные вирши на двери собора повесил какой-то чудак, (33)

Меня и министров моих в них продёрнул за сущий  пустяк –

Смешное созвучие наших фамилий, – уж я отмахнуться хотел: (34)

Строительством флота был занят и массой других важных дел.

Писака не прятался и, как оказалось, хорошим знакомым нам был, –

Он в Уилтшире, у моей матушки в доме дворецким служил.

Работал прилежно, в доверие втёрся и бегал за нею хвостом,

Подслушивал все разговоры её и читал переписку тайком,

Выписывал строчки из писем моих и многое присочинял,

А после он в виде отчёта все это во Францию переправлял.

Потом оказалось, он тайным агентом Людовика был – (35)

Этот Уильям Коллингборн – и сам же восстанием руководил

От лица Бекингема в Уилтшире. Из писем его мы узнали,

Что он же на нас и Людовика сам натравил. (36) И все те печали,

Что нам в эту пору пришлось пережить, –  того же злодея работа.

Но время не ждёт, – я готовил спуск на воду нового флота. (37)

И снова победа! И солнце в зените, плывут корабли, словно птицы

По синему небу, ликует народ, утихли и сплетни про принцев.

ЛЮДА.

А как жили принцы в имении том, что стало на время их домом?

КОРОЛЬ.

С сестрою и с матерью правили дни, обвыклись в краю незнакомом.

Родню их в план выезда принцев в Бургундию я не посвящал,

И Тирелл мне в тайне от них подготовить отъезд обещал.

Была нам опасна их мать, леди Вудвилл, с безумною страстью своей

Вернуть своим детям отверженным власть и сделать из них королей.

И чтоб не позволить ей принцев несчастных в сети интриги вовлечь,

Решил её с дочерью я пригласить ко двору, к светской жизни привлечь.

Она поспешила, и вот уже с дочерью Елизаветой стоит на крыльце.

Я принял любезно их, пенсию дал им большую и поселил во дворце.

Тогда был ноябрь, а через месяц у нас намечался рождественский бал.

Увидев их скромно одетыми, я за свой счёт им пошить обещал

Бальные платья и дорогие наряды, назначил им слуг ко двору.

Их окружая заботой, я и представить не мог, что коварную, злую игру

Затеют две новые гостьи мои: они мною обе тогда завладеть пожелали.

И, чтобы весу прибавить себе при дворе, они всем рассказывать стали,

Что будто к племяннице я благоволю и нежною страстью пылаю,

И будто её больше жизни люблю, а Анну свою презираю.

Об этом сама леди Вудвилл во Францию сыну в письме написала,

Просила остатки казны мне вернуть, прощение моё обещала.

Сэр Томас (38) был рад переменам таким, казну погрузил и направил

Свой парус к Англии. Но Генрих Тюдор его тут же вернуться заставил,