Сотерия

– Разве я могу поступить иначе?

– Какие у Вас отношения с Вашим подопечным?

– Дружеские, – испугалась я.

– Только ли?

– Позвольте узнать, к чему этот вопрос?

– Младший персонал слухи распускает…

– Ммм…ну, пускай.

– Это неправда?

– Им виднее.

– Ладно. Вы свободны.

Я вышла из кабинета и прижалась к стене.

«Пронесло…» – подумала я.

12.30.

Обед. Герман сидел за столом, а я напротив него. Ваня принес поднос для пациента и оставил нас вдвоем.

Мне есть не хотелось вовсе – похмелье душило разум. Зачем нужно было столько пить?

Мой подопечный с опаской посматривал на меня, словно ждал моего рассказала о том, что произошло в кабинете у Филина.

Он доел суп. Я улыбнулась настолько ласково, как только могла, зажала пальцами салфетку и промокнула левый уголок его рта. В этот момент он осторожно взял меня за запястье. Шансов вырваться не было, к тому же у меня и не возникало такого желания.

Я вдруг осознала все свое преимущество перед другими сотрудниками клиники. Он вряд ли позволил бы им находится так часто, так близко к его телу, касаться его и безнаказанно расстегивать ремни на его конечностях. Они не могли бы входить в его мир, как к себе домой, засыпая каждый раз, что позволено было только мне.

И ещё… он смотрел на меня так, как не смотрел ни на одного человека за всю свою жизнь: властно, ласково, заботливо, нежно, понимающе, с любовью и надеждой.

Лишь сегодня я поняла, насколько я ему близка и важна для него. В этом взгляде… было нечто большее, чем просто привязанность… В нем скрывалась тайна, которая уже не являлась таковой для меня, потому что я знала ответ на самый главный вопрос окружающих «Что между вами?» – гармония.

13.07.

Пока я была с Германом в столовой, Ваня проветрил палату, а уборщица «прошлась» влажной тряпкой по горизонтальным поверхностям.

– Ты опять будешь с ним спать? – спросил у меня санитар, протягивая мне ключи от ремней, пока я придвигала пустую кровать к кровати Германа.

Мой подопечный недовольно взглянул на говорившего.

– Да, – ответила я. – Ты против? Или желаешь присоединиться?

– Ни то, ни другое! Делай, что хочешь! Ты же его врач!

Ваня нас покинул. Я поудобнее забралась на постель, прижалась щекой к груди Германа. Он был не пристегнут, поэтому беспрепятственно обнял меня.

Сон долго не шел, и мы просто лежали и смотрели вперед.

13.49.

Мы сидели вместе за большим столом возле домика Германа и пили вишневый чай.

– Может ты все-таки расскажешь, что я натворила этой ночью? – попросила я.

– Зачем? – удивился он. – Чтобы ты злилась на саму себя?

– Неужели все так плохо?

– Ну, может быть, если бы это происходило в реальности, то выглядело это не так… ужасно, как в моем мире.

– Интригуешь!

– Ладно. Расскажу. Ты была порядком пьяна…

– Это я знаю.

– В реальности это выглядело. Полагаю, как будто взрослая девушка напилась и всё. Здесь же перегаром несло от шестнадцатилетней девчонки. Ты выбежала на обрыв, раскинула руки, пела песни… Распугала всех животных! Я тебя пытался унести оттуда, но ты стойко сопротивлялась. Когда мне всё-таки удалось притащить тебя сюда, ты залезла на этот стол, что-то танцевала. Я порядком устал и сел в кресло. Ты, опустившись на колени и, все еще находясь на столе, поползла ко мне, сняла с меня сюртук, расстегнула рубашку, села на меня… Ну, то есть на мои колени и сказала, что хочешь, чтобы я потанцевал с тобой. «Хочу грязные танцы!» – кричала ты. Слава Богу, мы не успели. Ты проснулась.

– Боже мой! Так вот, почему ты предложил потанцевать в реальности! – догадалась я.

– Потому что мы не сделали этого здесь, а ты очень хотела.

– Судя по твоему рассказу, хотела я не совсем «потанцевать».

– Опустим эту подробность.

Мне так много нужно было ему сказать, что-то у него спросить… В моей голове крутились в бешенном темпе вопросы, которые я не была способна произнести вслух. Он первый прервал неловкое молчание.

– Чувствуешь ли ты в себе жизнь? Ты ведь давно не одинока! Знаешь, моя девочка, я никогда не оставлю тебя, и ничто нас не разлучит!

– Твои слова… – я тяжело вздохнула. – Я ведь могу себе представить, чем закончится наше безумие. Ничем хорошим, ты же и сам это понимаешь. Вот только… Сердце говорит одно, а разум просит меня остановиться, сделать несколько шагов назад, чтобы посмотреть на ситуацию со стороны… Я разрываюсь на куски, между доводами рассудка и собственной души.

– Прекрати сопротивляться и позволь мне просто быть, потому что, хочешь ты этого или нет, я уже никогда не исчезну! А, впрочем, у тебя и выбора-то нет.

Минут десять мы сидели молча и пили чай. Потом он посмотрел на меня.

– Тебе пора познакомиться с моими друзьями, – произнес он. – Они будут с минуты на минуту.

– Среди них есть мужчины? Или у тебя здесь одни… бабы?

– Ревнуешь?

– Нет, просто одна из твоих подруг меня порядком напрягает.

– Она тоже придет. Вы пообщаетесь и подружитесь. Вот увидишь.

– Женской дружбы не бывает! – напомнила я.

– Ну, у тебя же есть подруги.

На тропинке, ведущей из леса, показалась чья-то фигура.

– А вот и первый гость! – воскликнул Герман.