Сотник

Поначалу все складывалось очень даже неплохо. Возле ворот возились в снегу воинские ученики, которых Лука набрал для обучения ещё весной. Дёмка с Кузькой всех их прекрасно знали с детства, а те, как выяснилось, бывали в крепости, пока Младшая стража воевала. И хотя разведчиков они тогда не застали, но, в общем и целом, враждебности к ним не проявили. А занимался с мальчишками и вовсе хорошо всем знакомый по походу Фаддей. Так что Дёмка с Кузькой направились домой, а трое разведчиков, ожидая их, расположились на пригорке недалеко от того места, где продолжались занятия у ратнинских отроков.

Братья добрались до лисовиновской усадьбы без приключений, но деда дома не застали, а всем прочим оказалось не до них: возле Листвяны хлопотала Настена и все лисовиновские бабы, перепуганные так, что впору и их лекарке обихаживать. Если к тому, что Татьяне во время беременности постоянно становилось то худо, то маятно, и то и дело требовалась помощь, все уже как-то привыкли, то Листвяне поплохело внезапно, хотя рожать ещё вроде срок не пришёл. Неудивительно, конечно, что ее сильно приложило после всех событий последнего времени, когда глубоко беременной ключнице пришлось фактически командовать обороной лисовиновского подворья от штурмующей его со стороны села толпы холопов и отражать нападение бунтовщиков снаружи, из-за ратнинского тына, стоя на стене с луком.

Не привыкшая поддаваться слабости, Листвяна крепилась, сколько могла, но в конце концов просто упала на руки подскочившим холопкам. Хорошо, Настену долго искать не пришлось: она как раз навещала Татьяну и, не мешкая, занялась Листвяной. Перепуганные домашние метались, не решаясь послать за дедом — сотник и без того лютовал, мог и пришибить, если бы счёл, что его зря побеспокоили, — но и одновременно боялись его гнева, если не позовут, а он решит, что надо было. Лавр, вызванный ради такого случая из кузни, рассудил, что вначале надо выслушать Настену, а потом уже отвлекать от дел боярина, если что-то серьезное, а пока велел не суетиться и помогать лекарке. Вот тут-то его и застали сыновья.

Приезду мальчишек он обрадовался, но первым делом послал их к матери — та уже извелась, дожидаючись. Кузьма с Демьяном привезли Татьяне подарки, передали поклон от крестников — Артемия с Дмитрием, сообщили, что и те по ней соскучились и непременно явятся, как только смогут отлучиться из крепости. Это все, конечно, было понятно и необходимо, но вот с отцом поговорить толком они так и не успели: едва только приступили после всех предисловий к главному, как в горницу, чуть ли не распихивая холопок, пытавшихся его удержать, буквально ворвался сын Чумы — Веденя.

— Отец послал! — выдохнул от дверей отрок. — Там пришлые на ваших крепостных… оружно…

Как принесло к воротам Алексеевых дружинников, непонятно: то ли сами решили проявить инициативу, то ли Алексей послал проверить, увидев приехавших домой братьев. Выметнувшиеся черт знает откуда пятеро ратников, не давая тройке отроков, успевших все-таки вскочить в седла, возможности развернуть коней, с ходу взяли их в полукольцо. Трое напирали с фронта, отвлекая на себя, а оставшиеся двое, пройдя по целине, вышли на дорогу, отрезая путь к отступлению.

Мальчишки хоть и расслабились на солнышке, но не настолько, чтобы позволить захватить себя безоружными. Они предупреждающе вскинули самострелы, не позволяя ратникам приблизиться и взять коней под уздцы, но против пятерых вооруженных взрослых воев — трое с мечами и двое с луками — шансы были неравные. Нападавшие посмеивались, поигрывая мечами, лучники подняли свое оружие, демонстрируя готовность стрелять, но приближаться все-таки не спешили, благоразумно рассудив, что даже если двое из них уцелеют после выстрелов мальцов и отомстят за товарищей, то первым троим это будет уже безразлично. Да и не торопились они никуда, уверенные в своем численном превосходстве.

Правда, Алексеевы вои все-таки совершили две фатальные ошибки: они не успели или для разборок с мальчишками легкомысленно не озаботились надеть брони и не учли, что за рекой в засаде ожидает остальной десяток разведчиков. Их урядник решил, что пора вмешиваться, и его болт сшиб шапку со старшего из незнакомцев.

— Следующим башку продырявлю! А ну, осади! — Яков вырос из сугроба на берегу замерзшей Пивени, привлекая к себе внимание и демонстративно перезаряжая свой самострел.

— Ах ты, вошь лобковая! — взревел оставшийся без головного убора воин и махнул рукой лучникам.

От первой стрелы Яшка ушел вбок: сделал два приставных шага в сторону и тут же — один назад, уворачиваясь от второго выстрела, но опытный лучник скорректировал прицел на его движение и все-таки задел стрелой плечо. Два болта, прилетевшие из-за реки в ответ на этот залп, не промазали. Один из выстрелов вообще получился мастерским — болт вошел в переносицу, превратив затылок первого лучника в кровавое месиво. Второму тоже не слишком повезло — удар в корпус завалил всадника на круп коня. Он захрипел и вскоре затих, безвольно свесившись с седла.