Сотрудник ЧК

Как и предсказывал Адамчук, приезд учительницы вызвал большое оживление среди деревенских женщин. Год назад умер старый школьный учитель, новые ехать боялись, с ребятишками не было никакого сладу. Марусю встретили хорошо, посетовали только что больно уж молода. Спросили, когда начнет уроки. Маруся сказала, что недельку поживет, привыкнет, оглядится, а там и начнет с богом.

Была в деревне школа - большая низкая изба со слепыми оконцами, точно бельмами, затянутыми копотью и паутиной. В ней стояли колченогие лавки и длинные столы, до черного блеска затертые ребячьими локтями. Использовали эту избу для деревенских сходок, а до воцарения в районе братьев Смагиных - под сельскую раду. Тут же, за классной комнатой, имелась довольно большая и теплая кладовка, без окон, но вполне пригодная для жилья.

В первый же день по приезде Маруся повязала голову цветной косынкой, подоткнула подол и принялась за уборку. Федя тоже был «пущен в дело». Он вначале, запротестовал было, но Маруся так цыкнула на него, что пришлось уступить, тем более, что в положении глухонемого не особенно разговоришься. Впрочем, он скоро примирился со своей участью. Легкая, быстрая, полная упругой девичьей силы, Маруся с таким энтузиазмом взялась за наведение порядка, что было весело подчиняться ей, и тогда обнаружилось, что совсем не унизительно для мужского достоинства мыть окна, обтирать со стен пыль и паутину или, ползая на коленях, скрести найденным в кладовке обломком косы серые замытые доски пола…

Весь день к ним наведывались бабы, расспрашивали, откуда да что, пугали бандитами, жалели Марусю, что такая молодая, а уже столько натерпелась - родителей потеряла, через всю Россию пробиралась с убогим на руках, - и «убогого» жалели… Принесли яиц и молока. Бабы были общительны и разговорчивы. Уже к вечеру Маруся знала, кто в деревне со Смагиным запанибрата. Узнала она также, что на неделе раза по два бандиты заглядывают сюда. Вот не приезжали дней пять, значит, скоро будут.

И, действительно, они приехали в середине следующего дня. Шел дождь, сквозь слезящееся окошко Маруся с Федей видели, как по улице протрусили съежившиеся, увешанные оружием всадники, направляясь к дому местного старосты Матуленко, солидного благообразного мужика, которому Маруся отдала свои и Федины документы. Тачанки, запряженные четверней, ехали сзади. Сидевшая в гостях у Маруси бабенка всполошилась, ахнула: «Пожаловали!» - и убралась домой.

Федя залез на чердак и оттуда сообщил, что Смагины привезли к старосте раненого. Спешились… Раненого сняли с тачанки, ведут. Пошли по хатам. Коней не распрягают. Идут сюда…

Бандиты, видимо, не знали еще, что в деревне новая учительница. Заметив промытые окна в заброшенной школе и подметенное крыльцо, удивились и заглянули. Их было трое.

- Эге! - проговорил один из них, щетинистый, с разрубленной щекой. - Это еще что за краля?

- Я здешняя учительница, вчера приехала, - сказала Маруся спокойно.

- Учительша? - изумился бандит. - Этакая-то пигалица? Врешь! Бумага есть?

- Мои документы у старосты.

- Санько, - мигнул он товарищу, - беги к Матуленко, скажи батькeq \o (а;ґ)м, шо тут большевичка объявилась.

- С ума, что ли, сошел! - сказала Маруся. - Я не большевичка.

- Там увидим!

Молодой Санько затопал по грязи к дому старосты.

- А это кто? - спросил бандит, указывая на Федю, который с любопытством разглядывал пришедших.

- Это мой брат, он глухонемой.

- Нёмый? - недоверчиво проговорил бандит. - Поди-ка сюда, ты! - обратился он к Феде. - Иди, говорят!

Федя вопросительно посмотрел на Марусю.

- Иди, Феденька, иди, - сказала она, показывая пальцем на бандита. - Не бойся, иди…

Федя подошел.

- Так ты, сталоть, нёмый? - спросил бандит.

И вдруг вытянул Федю плеткой по плечу.

Никто, кроме Маруси, не мог оценить Фединой выдержки. Он отшатнулся, присел от боли, но не издал ни звука.

- Что ты делаешь! - закричала побелевшая Маруся, закрывая Федю собой. - Больного бьешь!

Федя, опомнившись, что-то плаксиво и обиженно залопотал.

- Що робышь! - недовольно сказал второй бандит. - Це ж убогий!

- Ничего! - засмеялся первый. - Съест, не вредно. Это для проверки…

Затем они уселись на лавку и стали ждать. Первый бандит как ни в чем ни бывало задавал Марусе вопросы, откуда они, кто их прислал, кого знают в деревне. Маруся отвечала односложно, отворачиваясь и гладя по голове всхлипывающего Федю.

Под окнами зачавкала грязь. Дверь хлопнула, и перед Марусей предстали Григорий Смагин (она сразу узнала его по описанию Алексея), его брат, обрюзгший, с отечными испитыми щеками, одетый в щегольской романовский полушубок, и еще четверо.

- Ну-ка, покажите мне учительницу! - сказал Смагин Григорий. - Вы?!

Он уставился на Марусю, и глаза его, пустые наглые глаза бывалого женолюба, стали маслеными.

- Вот не ожидал ничего подобного! Тю-тю-тю… - сказал он, оглядываясь на брата. Тот слегка кивнул.