Социальные сети

— А может, мы поговорим, раз уж ты пришёл сюда? — дружелюбно предложила женщина. — И к тому же, как я поняла, ты молился. Так вдруг я дам тебе тот совет, который тебе нужен? — Монахиня ловко заправила вьющуюся прядь светлых волос за край белого апостольника. — Дай мне место рядом с тобой, — попросила она. Даниэль неохотно подвинулся, и женщина ловко присела с ним рядом.

— Ну, как тебя зовут?

— Даниэль Кейд.

— Ага, значит, Кейд… Так-так, очень интересно. Ну, давай, Даниэль Кейд, рассказывай, почему ты пришёл сюда и что у тебя случилось?

Даниэль посмотрел в глаза женщины, но незнакомка держалась вполне по-дружески. Дани ещё сомневался, когда женщина трогательно склонила голову к плечу и вдруг ему улыбнулась. И Даниэль внутренне ахнул: отказать той, что смотрела и улыбалась так, было попросту невозможно. И Даниэль — сначала сбивчиво, потом чётче, быстрей, уже ровным, звучным голосом, стал рассказывать женщине обо всём: как он познакомился с Эль и что потом случилось.

— И вот она беременна, — едва слышно заключил он. — А я даже не могу признать ребёнка, и… — Даниэль раздраженно махнул рукой.

— Понятно, — кивнула монахиня. — А теперь скажи мне, что ты хочешь от церкви Христа?

— Быть с Эль, — как само собой разумеющееся, ответил Дани. — Но это ведь невозможно.

— Кто это сказал? — удивилась женщина.

— Моя мать. Видите ли, мы с Эль сиблинги.

— У вас один отец или мать?

— Нет. Но отец Эль усыновил меня.

— Назови мне его полное имя, — неожиданно резким тоном потребовала монахиня.

— Дэвид Александр Кейд, но какое это имеет отношение…

— Имя матери Эль? — женщина прищурилась.

— Изар Оливия Ирарагорри. Кажется, она была из Испании… но я хотел бы понять…

— А полное имя твоей Эль — Стелла? Так?

Даниэль замер.

— Послушай меня, мальчик. — Женщина покусала губы, подбирая слова. — На свете есть много удивительного. Например, одним из таких вот чудных вещей является то, что я знала женщину, которая крестила твою Стеллу. Это было здесь, в этой самой церкви, двадцать лет назад. Полагаю, что именно Эль рассказала тебе об этом месте и именно поэтому ты пришёл сюда? Так? — Даниэль кивнул. — Но, к сожалению, есть и тайны, которые нельзя раскрывать, и не потому, что я этого не хочу, а потому что есть тайна исповеди… Но — достаточно ли будет, если я скажу тебе, что вы с Эль с самого начала совершили ошибку? Я не оправдываю того, что сделала Эль. Но ты, вместо того, чтобы поступить так, как мог, как должно — например, откровенно объясниться с родителями, обвенчаться с Эль и иметь в браке ребёнка, ты… — и женщина поморщилась, — прости меня, но ты поддался очень дурным чувствам. Я не имею в виду вашу любовь с Эль. Я говорю о том, что любой ребёнок должен рождаться в браке.

Даниэль вспыхнул.

— А если брак с самого начала был невозможен, что тогда? — огрызнулся он.

— Почему «невозможен»? — удивилась женщина.

— Потому что мы с Эль разной веры. Эль — христианка.

— А ты — нет?

— А я мусульманин. И то, что я редко хожу в мечеть, вовсе не означает, что я собираюсь отказываться от веры. Да, у меня другое имя, меня зовут Дани Эль — Каед, и я родился не в Британии, а в арабской семье. Мои корни — в Александрии. Я — наследник рода, — признался Дани и невольно вскинул подбородок вверх. — И я навсегда связан с верой, которую защищает и исповедает моя семья. И я отмечен знаком этой семьи с рождения.

— Каким знаком? — полюбопытствовала монахиня. — Можешь показать?

Даниэль подумал. Но поскольку терять ему было уже нечего, он выбросил вперёд правую руку и завернул манжету. На золотистом запястье цвел белым цветком таинственный crux ansata. Женщина рассматривала запястье Даниэля долго, пристально и предельно внимательно.

— А скажи мне, Дани, — в конце концов, произнесла она, — ты когда-нибудь, кому-нибудь показывал этот знак?

— Нет. Мама запрещала. Знает только Эль. Ну, и возможно, отчим, хотя я в этом не уверен. Мама, — Даниэль замялся, — она… в общем, характер у неё — кремень. И человек она не самый откровенный.

— Вот как? — усмехнулась женщина. «Это ещё мягко сказано», — подумала она. — Ладно, тогда скажи мне, а ты сам помнишь, как именно ты принял ислам? Это могло быть примерно лет семнадцать назад. Тебе тогда должно было быть шесть лет. Кажется, у вас это называется возрастом различения?

Даниэль удивился:

— Да, такая традиция в исламе есть. Но ко мне это не имеет отношения. У меня от рождения — fitra32.

— Значит, ислама ты не принимал. И твоя мать тебе запрещала показывать этот знак и ходить в православную церковь, — женщина покусала губы, — действительно, на свете много таинственного… И знаешь, что меня больше всего интересует?

— Что?

— С каких это пор наследник рода Эль-Каед считает себя мусульманином, если он с рождения носит на руке коптский крест — один из древнейших символов христианской веры?..

@

90-е годы, за двадцать лет до описываемых событий.

Колчестер — Лондон.

Великобритания.

В церкви воцарилась оглушительная тишина.

Потом Даниэль задохнулся.