Социологический ежегодник 2013-2014

Верно, далеко не все потоки, обеспечивающие стабильность социобиотехносферы, доступны для всестороннего анализа. Но ведь деньги движутся не просто так. За ними идут потоки людей, информации и других ресурсов. Значит, в принципе функционирование социума можно изучать посредством изучения «химизма» его жизнедеятельности, о чем без малого 100 лет назад говорил В.И. Вернадский. «Своей жизнью, – писал он, – живые организмы (включая человеческие сообщества. – О.Я.) непрерывно вызывают огромные перемещения – миграции химических элементов, отвечающие массам вещества, во много раз превышающим массу самого живого вещества» [Вернадский, 1980, с. 37–38]. Эту способность живых организмов вызывать изменение качества биосферы Вернадский называл «их геохимической функцией». Новое проявление жизни живого вещества отчетливо видно и в нашу эпоху. Это сила цивилизованного человечества, по-новому и с необычайной силой меняющая всю планету и проникающая вверх, в стратосферу, вниз, в стратисферу. «Она начинает новую геологическую психозойскую эпоху… Homo sapiens faber резко уже в аспекте геологического времени их усиливает и меняет. Этим он определяет новую геологическую эпоху в истории Земли, небывалый, биогеохимический фактор» [Вернадский, 1980, с. 53–54]. Это Вернадский сказал в середине 1930-х годов. Но еще раньше, в 1925 г., он ввел понятие «свободная биогеохимическая энергия». Эта энергия связана с тремя основными проявлениями живого вещества в биосфере: «Во-первых, с

единством в ней всего живого вещества; во-вторых, с непрерывным созданием им в биосфере свободной энергии, способной производить работу; и, в-третьих, с заселением биосферы живым веществом

» [там же, с. 66]. Эти позиции по своей конкретности выходят далеко за пределы общего постулата Ф. Энгельса, говорившего, что «человек живет природой».

Понятно стремление социологии как всякой новой дисциплины «застолбить» свое поле деятельности, «замкнуть» его на себя, как это сделал Дюркгейм. Но это одновременно означало бы, что «социальные факты» не имеют никакой вещественно-энергетической, т.е. биогеохимической или информационной составляющей. По сути дела, социальные факты нематериальны или, говоря современным языком,

виртуальны. Родилось целое направление в социологии, полагающее, что она изучает не реальную действительность (не важно какую, «естественную» или сконструированную самим человеком), а лишь его представления о ней.

Однако невозможно отрицать, что в основе всех изучаемых социологом структурно-функциональных процессов лежат непрерывно идущие процессы обмена и трансформации одних составляющих нашу жизнь ресурсов (энергии, веществ, ферментов) в другие. На языке естественных наук эти процессы именуются социально-экологическим метаболизмом. Замечу, этот термин употребляли К. Маркс в «Капитале», а также другие представители общественных наук. Отсюда следует (пока в качестве гипотезы) фундаментальный вывод: изучение социально-экологического метаболизма не только в пределах биосферы, но и космоса является ключевым инструментом познания социальной жизни. Звучит, на первый взгляд, непривычно. Но это никакой не органицизм, не редукция социальных процессов к физическим или механическим, а просто более полное понимание структурно-функциональной организации не социума, а биосоциума

, социально-природного организма. Поэтому экокатастрофы должны рассматриваться и изучаться как производные от жизнедеятельности биосоциума. Вернадский полемизировал с другим великим русским ученым, И.П. Павловым, который ввел понятие «антропогенная эра». Но, говорил Вернадский, Павлов «не учитывал возможности тех разрушений духовых и материальных ценностей, которые мы уже сейчас переживаем…» (курсив мой. – О.Я.) [там же, с. 217]. «Химизм жизни» – это в равной степени социальный и биогеохимический феномен. Отсюда следует, что причины катастроф и их механизмы порождаются этим «химизмом жизни», главным создателем которых и одновременно их нарушителем является сам человек.