Сотворение мира

Действие второй повести происходит в самом центре Петербурга в XXI веке. Вроде бы всё другое: и время, и школьный быт, и ребята. Но вдруг в ленивом голосе Залёткина прорезываются металлические нотки Инки Пескарик. Кто знает, а может, после школы Инка, удачно выйдя замуж за бизнесмена, стала Залёткиной и сын ее учится теперь вместе с дочкой Румянцевой! Или с дочкой Алевтины, которую, вполне возможно, в детстве называли Тиной или Диной? Очень даже может быть. Впрочем, и водитель Геннадий чем-то подозрительно напоминает Метлищева, так до конца и не повзрослевшего, хотя и научившегося играть в шахматы. Если вы, призвав в союзники фантазию, вглядитесь в лица остальных, наверняка еще кого-нибудь сумеете узнать. В Стулове, например. Кстати, отец его был летчиком…

В жизни часто бывает так, как не бывает и в кино. Почему же не предположить, что герои наши опять встретились в нужном месте в нужное время!. Тем более что родители, как правило, взлетают лишь на ту высоту, которую суждено осилить их детям…

Кстати!. Все персонажи сего произведения, тем более сотрудники Французского консульства, –

плод фантазии писателя и к реальной жизни отношения не имеют. Хотя по сути сказка эта не сказка вовсе, а настоящая быль…

Брусникина Варвара, стрелок из арбалета

Варьке приснился сон, что мама вышла замуж за миллионера. Он моментально подарил маме корону из бриллиантов, а Варьке машину «рено». На Новый год у них сразу наметился Париж. Варька подкатила на «рено» к школе – сказать, что контрольную по геометрии она себе отменяет: недосуг, мол. Ее досуг теперь пройдет в Париже, она там будет спаржу есть. Седьмой «Б» конечно же отпал. Директриса уважительно поздоровалась с ней за руку. И вдруг маминым голосом сказала:

– Если ты сию секунду не продерешь глаза, твои макароны превратятся в холодных лягушек.

Варька разлепила веки. За окном колыхалась серая муть: то ли дождь, то ли снег, то ли утро, то ли вечер, то ли зима, то ли осень – не разберешь. И почему действительность так отличается от снов?

Мама ходила по квартире с чашкой кофе. Без короны. И без спаржи. На столе остывали макароны с сыром. Вид у мамы был сердитый. Она показала Варьке на часы:

– Опять опоздаешь! Первым уроком контрольная! Если треугольники подобны, они – что? Помнишь?

Странно устроены взрослые. Зачем маме-то в эти треугольники углубляться? Сидела бы и занималась своей любимой керамикой. Нашла о чем спрашивать. Главное, что до каникул всего ДВЕ НЕДЕЛИ!

– Ой, мама, спишу у Туси. А как ты думаешь, снег хотя бы на Новый год выпадет?

– Для тех, кто списывает, выпадет только «кол» в журнале!

Варька вздохнула. Всё было как всегда, и Париж на горизонте не маячил.

Мама уверена: списывать – достоинство ронять. А у них в классе считают, что достоинство ронять – это пешком ходить или модных кроссовок не иметь. По этой причине Варька уже пять уроков физкультуры прогуляла. Мама узнает – скандал будет. А кто виноват? Варька маме миллион раз говорила, что у нее тапки допотопные – такие сто лет как уже не носят. А мама не понимает. Сидит целыми днями в своем УДОДе.

Удод – это раньше птичка такая была, а теперь так кружки называются. Учреждение дополнительного образования значит. Мама называет его «Домиком». Она там в студии преподает, учит детей кембрийскую глину глазурью покрывать.

Кембрийская глина, конечно, красивая, голубая, и объясняет мама здо́рово, да только в долларах за это никто не платит. Но есть приятный бонус. Варька в «Домике» стреляет. Из арбалета. Бесплатно. Это имеет значение для семьи из двух человек.