Совершенно не обязательные смерти

Расстегиваю сумку и аккуратно достаю котенка. Он недовольно шипит и мяукает. Я глажу мягкую шерстку, устраиваю его на сгибе локтя, крепко прижимаю и заношу нож для удара. Кнопка смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Он понятия не имеет, что у меня на уме. Все, кого он встречал за свою короткую жизнь, были его друзьями.

Ох!

Ничего хуже мне делать не доводилось.

Крохотная мордочка…

Прищурившись, я втыкаю нож Кнопке в глаз, и лезвие входит легко, с тихим хлопком. Я крепко держу котенка за шею. Кто бы мог подумать, что столь маленькое создание может так пронзительно и жалобно кричать от боли. Наверное, точно так же кричала Кэтлин… Я понимаю, что у меня духу не хватит мучить Кнопку. Его смерть будет быстрой. Я зажмуриваюсь.

Ради Кэтлин.

Внезапно кто-то хватает меня за плечо. Завопив от испуга, я роняю котенка, и тот убегает. Нож все еще при мне.

– Ты что задумала? – Маму чуть отстраняется, складывает руки на груди и глядит на меня с нехорошим прищуром. Кажется, ей за меня стыдно. – Опусти нож, – велит она.

– Нет, – задыхаясь, отвечаю я. – Я должна хотя бы попытаться.

– Это не сработает. Кэтлин будет уже мертва, когда оно явится на зов. И то, что вернется, уже не будет твоей сестрой.

Я смотрю на Маму:

– Откуда вы знаете, что случилось?

– Мне позвонил Брайан, – негромко говорит она. – Мне очень жаль, Мэдлин. Но нельзя… Хватит.

Я шарю глазами по подлеску в поисках Кнопки, кролика, лисы – любого зверька, которого можно поймать и убить. Потом поворачиваюсь к Маму:

– А вы можете ей помочь?

Она наклоняет голову. Но не кивает.

– Что я должна сделать? – спрашиваю я, заранее зная, что соглашусь на все.

– Мне потребуется душа. Я возьму твою. И больше никакой школы. Будешь работать на меня. Семь лет. Даже если Кэтлин умрет к тому времени, как мы вернемся в замок. Я хочу тебя обучить. Мы договорились?

Если я соглашусь, обратной дороги не будет. Мне предлагают сделку, от которой я должна отказаться. Развернуться и уйти. Отыскать котенка и заколоть его. Сделать все, чтобы умилостивить того, кто явится с другой стороны. Но я знаю, что Маму права, – это не сработает. Кэтлин умрет, а я останусь одна.

Что же мне остается? Сглотнув, я киваю.

– Итак, ты даешь слово, – говорит Маму.

Это не вопрос, но она ждет ответа.

– Даю слово.

Мы идем через лес. Во рту у меня пересохло, спина покрылась холодным по́том. В небе над нами висит полная желтая луна. Горы снова оделись во мрак – нигде не видно ни проблеска света. Люди, искавшие Кэтлин, ушли. Кто-то сообщил им о том, что мы нашли?

– Где она? – спрашивает Маму.

– Под замком. Там большая пещера…

– Я знаю, о чем ты говоришь. Это древнее место, – негромко отвечает Маму.

Мы садимся в машину и молча едем назад. Моя сестра доживает последние минуты. А я не знаю, что делать, как ее спасти.

Смотрю на руки, запятнанные кровью трех существ.

Маму как-то странно мотает головой, описывая сложную фигуру, и мой желудок подпрыгивает, словно мы на американских горках и едем вверх, вверх, вверх. А миг падения в пропасть все ближе.

Домой мы добираемся в мгновение ока.

Буквица лекарственная

(чтобы не видеть снов)

Мы бежим через замок, вверх по лестнице, через потайную дверь в кабинете Брайана, в пещеру. Но, оказавшись там, я не чувствую биения жизни, вокруг лишь стылый полумрак и парящие в воздухе серые и бежевые пылинки. Черные простыни вдоволь напитались кровью. Мама сидит на разворошенной кровати и прижимает к себе Кэтлин. Я думаю о снеге и пепле. О сказках, принцессах и счастливых концах. Мама баюкает мою сестру и шепчет, что все будет хорошо, что мама здесь, что помощь уже в пути. Ласковая ложь, полная любви.

Широко распахнутые глаза Кэтлин потускнели, взгляд устремлен в пустоту. Она не издает ни звука. Свет вокруг нее померк, посерел; он наводит на мысли о пепле, забытом вчера в камине. Лишь в глубине едва слышно тлеет крохотный янтарный уголек. Если бы не он, я бы решила, что Кэтлин умерла. Она лежит, вытянувшись, и тепло уже покидает ее тело. Мама гладит Кэтлин по волосам. Брайан так и не пришел. Мы не знаем, где он.

Никто не поможет моей семье.

– Раздень ее, – велит Маму, и я беспрекословно подчиняюсь. – Шейла, ты вызвала «скорую»?

Мама кивает:

– Они сказали… что будут через сорок минут… В лучшем случае…

Маму устремляет на нее взгляд, полный несокрушимой силы:

– Позвони им. Отмени вызов. Скажи, что это был всего лишь глупый розыгрыш. И что все в порядке. – Мама мотает головой, и Маму рычит сердито: – Мне некогда с тобой спорить!

Мама послушно выпускает Кэтлин из объятий, достает телефон и идет к выходу из пещеры.

– Вернешься, когда мы все исправим, – бросает ей в спину Маму, а потом поворачивается ко мне: – Возможно, мы застрянем тут на всю ночь. Будет нелегко.

Я молча расстегиваю платье Кэтлин. Она едва слышно стонет. Кажется, я делаю ей больно. Маму открывает знакомый медицинский саквояж и достает банку с густой темной жидкостью. Отпивает немного и протягивает мне. Я тоже делаю глоток. Потом пытаюсь напоить Кэтлин, но большая часть проливается на кровать. Кэтлин не реагирует.