"Ровно в 3.00 ночи,
— рассказывал астроном, — в небе над горами Сан-Габриэль появился какой-то большой предмет, который я поначалу принял за дирижабль.— Джон! — позвал я помощника, — посмотри-ка, кажется к нам пожало-вал "баллон" из Порт-Джасинто!
— Нет, сэр, — ответил Джон. — Это никакой не "баллон". Скорость не та.
Через минуту я и сам увидел, что это мог быть только самолет. Но самолет размером с дирижабль! О таких самолетах я никогда не слышал. Я знал, что по ту сторону хребта в пустыне находится какой-то испытательный полигон ВВС, а военные, как известно, горазды на всякие сюрпризы, тем более в это военное время, когда армии позарез требовались новые системы вооружений. Тем временем этот странный самолет медленно проплыл над нами на высоте что-то около шести тысяч футов и направился в сторону Лос-Анджелеса. Я явственно слышал тонкое пение его моторов и видел отблеск выхлопов из выхлопных труб, однако помимо размеров меня также поразила и его форма. У этого странного самолета не было фюзеляжа! Я рассматривал диковинку в самые лучшие бинокли и подзорные трубы, но ни фюзеляжа, ни хвостового оперения не разглядел. То же самое обнаруживал в своих наблюдениях и Джон.
— Чего уж тут удивляться, — заметил мой помощник, когда аппарат удалился от Глендейла на приличное расстояние. — Военные всегда норовили придумать что-то этакое.
Внезапно над городом появились светящиеся облачка, сопровождающиеся громкими хлопками, и только когда небо осветилось лучами прожекторов, я догадался, что это открыли огонь зенитные батареи, расположенные вокруг города. Постепенно грохот канонады нарастал, вскоре все небо покрылось разрывами снарядов.
— Бог ты мой! — прошептал Джон обеспокоено. — Да они же его собьют!
Я ничего не ответил, наблюдая за развитием ситуации. Летательный аппарат увеличил скорость и стал быстро удаляться в сторону океана. Снаряды разрывались гораздо ниже его, и я понял, что зенитчиков сбили с толку его колоссальные размеры — в противном случае объект давно был бы уничтожен. Через двадцать минут он исчез с горизонта и канонада также постепенно смолкла.
Я тотчас позвонил в Лос-Анджелес своему приятелю, служащему местной авиабазы, и он поведал мне о том, какой в городе царит переполох. Тогда я в свою очередь рассказал ему о том, что именно мне довелось разглядеть в свой бинокль: наверняка, заключил я, неопознанный летающий объект, который с таким остервенением обстреливали зенитки — это новый самолет, испытываемый на его авиабазе. Приятель, являвшийся офицером ВВС, вдруг насторожился и попросил меня никому не рассказывать про свои наблюдения, а под утро сам явился ко мне в сопровождении двух офицеров контрразведки. Между мной и этими офицерами состоялся довольно неприятный разговор, контрразведчики почему-то начали его с угроз, чрезмерно при этом напирая на сохранение военной и государственной тайны и угрожая в случае невыполнения их требований всякими санкциями. Мне очень хотелось послать их всех к чертовой матери, но я сдержался — голодранцы есть голодранцы
[103]. В конце концов к моему дому приставили вооруженную охрану, и потом еще целый месяц меня навещали высокопоставленные чины, пытаясь все же выяснить, что же конкретного я высмотрел там в звездном небе той злополучной февральской ночью. Вообще-то я их прекрасно понимал, но перегибать палку им тоже не следовало. Меня и моего помощника Джона заставили подписать кучу разных бумаг о неразглашении, но в покое так до самого конца войны не оставили…"