Совершенно секретно

Интересная работа совершенно внезапно была прервана в связи с трагической гибелью Вальтера Вефера 3 июня 1936 года.[160] Оставшись без защиты, проект “летающего блина” подвергся нападкам начальника боевого снабжения люфтваффе Эрнста Удета, который, как известно, ни черта не смыслил в новых видах вооружений, считая, как и фюрер, что количественное превосходство куда важнее качественного, и потому на разработку кардинально новых проектов тратить деньги попросту неразумно. Программа создания нового самолета потеряла свой приоритет, Геринг, как всегда, был полностью согласен с Удетом, и от полнейшего краха программу спас только интерес к удивительной конструкции, проявленный Эрнстом Хейнкелем — шефом одноименной фирмы. Хейнкель уговорил Циммермана перейти к нему и спокойно, без оглядки на ничего не смыслящее в техническом прогрессе руководство рейха продолжить работу, к тому же он пообещал молодому конструктору познакомить его с бывшим ассистентом профессора Геттингентского университета Ф. Поля — доктором Гансом-Иоахимом Пабст фон Охайном, который незадолго до этого приступил к созданию перспективных газовых турбин собственной конструкции.

Для проекта Циммермана без преувеличения наступила “новая эра”. Как только Хейнкель в 1940 году стал получать для своих самолётов новые турбореактивные двигатели, HG-78 (превратившийся к тому времени в Xe-78) обрел, так сказать, совершенно новые крылья. “Летающий блин”, оснащенный одним двигателем тягой 130 кг, не только полетел, но и развил огромную по тем временам скорость — 522 км/ч. Это было настолько неожиданно, что Геринг, прослышавший о результатах испытаний, не хотел этому верить, а когда убедился в правоте конструктора собственными глазами, то решил, что проект явно опередил своё время, тогда как возможности традиционных схем еще далеко не исчерпаны.

Таким образом, немецкий “летающий блин” в очередной раз впал в немилость. Но работы по нему все же велись, хотя и довольно вяло. Новые двигатели, отпускаемые Хейнкелю Техническим департаментом, как воздух нужны были для других самолетов, и Циммерману ничего больше не оставалось делать, как заниматься только аэродинамическим усовершенствованием своего “Глюка” и усилением конструкции в преддверии испытаний корпуса на высокие перегрузки. Когда же наконец к 1945 году фирма Хейнкеля начала производить свои собственные турбореактивные двигатели “Heinkel-Hirt”, один такой двигатель установили и на Хе-78. К этому времени самолет был уже настолько совершенен, что адаптация нового двигателя тягой 1300 кг к планеру прошла в самые короткие сроки. Уже 1 февраля 1945 года начались лётные испытания, которые наглядно продемонстрировали Герингу, какой великолепной боевой техники он лишился в результате своей поразительной невежественности. В горизонтальном полете пятитонный Хе-78 “Глюк” развивал запредельную по тем временам скорость 1000 км/ч у земли, а на высоте 9 тысяч метров превышал скорость звука на целых 200 км/ч, причем этой самой высоты он достигал за вдвое меньшее время, чем Го-229 братьев Хортенов. Мощный турбореактивный двигатель “Heinkel-Hirt” был настолько экономичен, что позволял пролететь “блюдцу” на одной заправке более трех тысяч километров на средней скорости 950 км/ч. Это было выдающееся достижение, особенно если учесть, что “летающий блин” Генриха Циммермана был настолько дешев и прост в производстве, что мог выпускаться в больших количествах в самые ограниченные сроки — это был, что называется, тот самый “народный самолёт”, о котором так безрезультатно мечтал “Манилов”-Геринг.

Однако время было упущено. 29 апреля Красная Армия заняла город Росток, в окрестностях которого находился завод, на котором производил свои работы Генрих Циммерман. Хе-78, полностью снаряженный и абсолютно невредимый попал в руки советских конструкторов, и в придачу они получили ещё десять чемоданов технических документов по этому самолёту, но что самое главное — им достался и сам изобретатель.

Глава 4. Из истории советских "летающих тарелок"