Советник президента

- Ну еще бы, помним-помним… А дом брежневский был ого-го, - упрямо гнул свою линию глава фонда. - Все время охрана стояла снаружи и внутри подъезда. И когда Брежнев помер, прошло, как водится, полгода, и через полгода вступили в права наследования Юрий – сын (он был, если помните, замминистра внешних экономических сношений), ну и небезызвестная Галина Леонидовна. Галина была сильно пьющей уже тогда, жила в хоромах на Щусева, и Юрий дал ей денег, чтоб она отказалась от квартиры на Кутузовском. А сам решил ту, брежневскую, квартиру передать своему сыну Андрею. Тот как раз родил второго ребенка, и ему на Алексея Толстого стало тесно в двухкомнатной.

- Что же получается, что Андрюша в одной квартире с родителями жил?

- Да нет, конечно. Просто они жили в одном доме, на Толстого, на соседних этажах. А женился Андрюша на однокурснице, он же в МГИМО учился, на Надьке такой… И появилось у них двое детей. И вот то ли продали они свою двухкомнатную на Толстого, то ли родственный обмен совершили, но как только пришел час переезжать на Кутузовский в царскую квартиру деда, Надька возьми да и объяви: «Я, говорит, тебя, Андрюша, разлюбила. А люблю я другого нашего студенческого товарища: банкира Александра Момона». А надо заметить, что курс, где Андрюха с Надькой учились, вообще был курс выдающийся, там, например, у них был еще один будущий банкир – Путанин, а также будущий президент Республики Калмыкия - любитель шахмат, плюс еще лидер ЛДПР по кличке Митрофанушка, такая вот окрошка на одном курсе… «Так что, говорит Надюша, не обессудь, а поезжай-ка ты жить в какое-нибудь другое место».

- Погодите, что вы говорите такое. Момон закончил юрфак МГУ, - прервал Болотин главу фонда, который так и сыпал известными фамилиями. В каждой компании всегда находится такой краснобай, который все-то про всех знает. Такие люди всегда раздражали немногословного Болотина.

– Что касается Момона, - продолжил Болотин, - я ж, наверняка, лучше всех присутствующих его знаю. Он все ж таки был моим советником в администрации…

- Зачем же вы его назначили при его-то репутации?

- А что репутация? Нормальная, между прочим, репутация. Очень предприимчивый и сообразительный молодой человек. Сам бы я, может, и не назначил. Но он мне достался от предшественника. Так и остался со своим кабинетом и неясными полномочиями.

- Погоди, погоди, это что ж, тот знаменитый Момон, которого считали казначеем «семьи»? – воскликнул ориентировавшийся понаслышке в кремлевских тонкостях бывший главный редактор.

- Да бросьте вы с этими байками про «казначеев», - благодушно заметил Болотин. - Вспомните: и Березу, и Ромку Барабовича, и Момона казначеями в газетах называли, хотя, уж поверьте мне, не бывает столько казначеев сразу.

Тут все уважительно замолчали. Болотин, по всей видимости, был единственным человеком среди собравшихся, который точно знал, кто же в действительности распоряжался средствами «семьи».

- Я о Момоне знаю только как о бизнесмене, - встрял в разговор незнакомый Валентине гражданин в смокинге. – Все его бизнес-проекты были крайне удачными. Ну вот возьмем, например, супермаркеты «Восьмой континент». Или создание сети банков для выкупа советского внешнего долга. Тогда они с будущим премьером Космодемьяновым, страшно сказать, сколько миллионов себе намыли. Иногда, конечно, срывался, бывали неудачи. Лопнул банк «Империя». Или, например, помните, был скандал с «Банк оф Нью-Йорк»? Там Момон мощно наследил. Или когда ему, если помните, не удалось уже при новом президенте пропихнуть в министры юстиции своего семидесятилетнего папашу. Уже указ был подготовлен. Клянусь. Помешала мелочь: президент, занеся перо, вдруг увидел имя-отчество новоиспеченного министра - Соломон Людвигович. Да и потом, помните, журналисты долго искали, на кого же по бумагам записан танькин пресловутый замок в Гармиш-Партен-Кирхене? Оказалось, на имя момоновской личной юристки, англичанки…

 - Ну хватит уже, - перебил рассказчика Сутаров, - знаем, знаем такого Момона, можешь не пояснять. Если все, что с ним связано, вспоминать, мы тут до утра не встанем из-за этого стола.

- Да, лучше сменим тему, - согласился Болотин.

- Извините, - Сутаров обратился к человеку, рассказывавшему историю нехорошей брежневской квартиры, - вы же не закончили ваш интересный рассказ. Что же стало с Андреем Брежневым после развода? Остался без квартиры?

- Естественно. Забросил манатки в свой раздристанный «Мерседес», который в свое время Леониду Ильичу немецкий канцлер Вили Брандт подарил, и уехал жить на довольно-таки скромную дачу в Жуковку. А что еще оставалось делать? Семейная лодка разбилась об быт, как говорится. А в дедушкины хоромы на Кутузовском въехали счастливые молодожены – Момон и бывшая андрюшина жена Надя с двумя мальчишками.

- Идиллия, - заметил Сутаров.

- Да я бы не сказал. Через пару лет Надька скончалась. (Валентина вздрогнула: что-то жены у всех мрут как мухи. Она вспомнила своего бывшего супруга Сашку, неожиданно оказавшегося вдовцом).

- Да ну! А от чего же?

- Ну этого никто не знает.

- А дети?