Советник царя Гороха (сборник произведений)

Хотя большинство дочерей Евы надеются изменить мужчину к лучшему путем постоянных ударов по его самолюбию, придирок и вечного недовольства. С таким же успехом можно регулярно бить ногой в пах, надеясь на улучшение потенции.

При этом, возвращаясь к теме, можно сказать, что самым сладостным комплиментом мужскому самолюбию является, безусловно, искренняя нежность, которая исходит от любящей его женщины.

Несчастная и холодная женщина не может быть так красива, как та, которая обласкана и счастлива, пусть и внешне она будет дурнушка. Женщина, словно очаг: если в нем горит огонь, то он разливает мягкое живое тепло вокруг, даря радость и счастье, не давая душе умереть от мирского холода. Если же этого огня нет, то каким бы изысканным не было украшение холодной печи; сколько бы мы не ломали сучьев, имитируя потрескивание горящего огня – все это ничто. Любящая и любимая женщина источает вокруг себя совершенно другой аромат, запах, который действительно способен сводить с ума. Сладостный аромат любимой женщины, – он словно запах диковинного медового плода.

Сусанна была любима и любила. Следовательно, от нее исходил вышеуказанный нами пленительный запах, всякие энергетические эманации из глаз, и все это усугублялось тем, что тело у нее тоже было чрезвычайно красивым.

Естественно, у высокопоставленных гостей, в основном не брезгующих многочисленными вавилонскими публичными домами, при виде Сусанны начинала чесаться похотливая зависть. К тому же гнусные и одновременно сладостные слухи об особом умении моавитянок в искусстве ублажения мужчин, еще более разогревали нездоровый интерес.

Когда человека охватывает похоть, он может себя обуздать. Похоть охватывает все более молодых и открытых сердцем, в которых еще горит юношеский запал. Похотливую же зависть обуздать гораздо сложнее, тем более что ее липким объятиям покорны все возрасты. Именно этот спрут ведет к прелюбодеянию, заставляя делать мерзости и подлости.

Дом Иоакима всегда посещали два очень влиятельных судьи. Как и во все времена, тогда представители юстиции делились на два подвида – служителей правосудия и пользователей правосудия. Эти двое принадлежали к последним. То есть, пользовались правосудием как хотели, чем и приобрели невероятную власть. А как иначе: чуть не по их, они тебя сразу на скамью подсудимых упекут. А закон тогда был не то, что ныне: пятком годов в колонии не отделаешься – то камнями побьют, то львам на съедение отдадут, то на медленном огне поджарят. Хочешь, не хочешь, а с ними приходилось поддерживать хорошие отношения. Это и есть власть. Дьявольская. И дьявольски приятная. Когда человеку хочется плюнуть тебе в лицо, а он вынужден со скромной улыбкой вылизывать твои туфли.

Скажем прямо, судьи были те еще подонки.

Но, пока не было в доме Иоакима Сусанны, все шло довольно благоприятно. Придут судьи, выпьют, закусят, мимоходом утвердив пару смертных приговоров, и уберутся восвояси.

И тут явилась она: «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты». Судьи, конечно, сразу же заинтересовались.

Их сжигала злоба на то, что Иоаким счастлив с молодой женой, а их собственные корешки все больше сохли за ненадобностью. Кроме того, что было и вовсе возмутительно для них, Сусанна не обращала на них никакого внимания, и с ее стороны все ограничивалось почтенным приветствием при встрече.

Судьи не могли уснуть ночами от рисующихся в их убеленных сединами головах развратных сцен, в которых они вкушали самые извращенные ласки от Сусанны. Ни в чем себе они отказывать не привыкли, и потому долго бороться с искушением им не пришлось.

Однажды, пока Иоаким был на работе, занятый зерновой логистикой, судьи тихонько пробрались в его сад и устроили засаду в кустах. Место для засады было выбрано очень удачно с точки зрения развратных целей: кусты располагались как раз у бассейна для омовений.

Ждут – пождут: ничего не происходит. Сидеть уже им надоело, солнышко в лысину припекает, муравьи покусывают за ягодицы. Но не уходят судьи, терпят.

Явились слуги, приготовили полотенца, золу для мытья волос, благовония; за ними пришла и Сусанна для принятия ванны.

– Ну что ж, ступайте, – сказала Сусанна слугам, – я сейчас сполоснусь, и приду к столу. Вы пока разогрейте мяска, и вообще, что у нас там есть.

– Будете молоко, госпожа, – спросила старая служанка.

– Нет, спасибо.

– Не задерживайтесь, а то еще простудитесь.

– Хорошо, хорошо. Ступайте.

Слуги ушли, а Сусанна сбросила платье и подставив солнцу аппетитные округлости, принялась расплетать косу. Она мягко щурилась на ласковые лучики солнца, и все ее янтарное тело, казалось, нежилось и отдыхало от сброшенных одежд.

Тут из-за кустов показались судьи, лица которых перекосило от похоти и злобы одновременно. Злоба их была объяснима: никогда еще столь почтенным людям не приходилось терпеть ради женщины столько лишений и мучений. Обычно все решалось для них куда проще.

Сусанна, увидев судей, вскрикнула и попыталась прикрыть рукой грудь.