Советник царя Гороха (сборник произведений)

Эрроган запылал. Восставшие сжигали все, что могли: пылали верфи, казармы, дворцы и трущобы. Рабы, захваченные стихией восстания, освобождались и убивали своих рабовладельцев, разбивали их дворцы. Верные правительству войска отступали и их ряды редели: многие переходили на сторону восставших. Обезумевшие, пьяные толпы, словно чума, переходили с места на место, и без всякой особой цели предавались вакханалии разрушения. Бывшие дисциплинированные солдаты и офицеры, гордо носившие свой мундир и клявшиеся в верности Империи, словно по мановению злого волшебника, обращались в злобных, ощетинившихся зверей, которых невозможно было остановить.

Никита сидел в доме Кэйбэлов. В ночном небе стояло зарево от охвативших Эрроган пожаров. Каролина и ее отец сидели испуганные, вглядывались в огненно-кровавые отблески на оконных стеклах.

– Начались дни гнева, – прошамкал Джей Кэйбэл. Пока он добирался до своего дома, он попался бунтующим солдатам Эрроганского гарнизона. Походя, во время движения, один из бегущих выбил ему зубы рукоятью протагана.

Каролина была бледна, под ее огромными глазами легли глубокие тени.

– Нам стоит погасить свет, и спрятаться где-нибудь в укромном месте, – сказал Никита.

– Я не буду прятаться в собственном доме. Тем более от восставшего быдла, – Кэйбэл нервно дернул головой. Потом, будто одумавшись, произнес: – Да. Но Каролине лучше действительно укрыться.

– Я никуда не пойду! – твердо произнесла Каролина. – Я останусь с тобой, отец!

– Если мы будем сидеть, нас всех просто разорвут на кусочки… не думаю, что это самая лучшая перспектива!

– Но это мой дом! – прорычал Кэйбэл.

– Вам мало выбитых зубов, для того, чтобы понять происходящее? Сейчас нет своих и не своих домов. Лучше всего будет одеться во что-нибудь неприметное, и тихонько, пешком уходить туда, где минимум людей.

– В лес?

– Можно и в лес… Можно в горы… Можно в поля… Неважно. Но подальше от людей, охваченных истерией убийства. – Никита говорил твердо, как только мог.

– Оставить все?

– Да, оставить все, чтобы сохранить жизнь. Ведь если не будет жизни, то к чему все?

– Каролина, он прав. Ты пойдешь с ним.

– Нет, я останусь здесь.

– Нет, я останусь здесь, – отрезал Кэйбэл. – А ты пойдешь с ним. Одевайтесь.

– Мы можем уйти все вместе…

– Нет, я останусь здесь. Мне нечего терять. И я не уступлю восставшей черни того, что заработал всей своей жизнью. – Кэйбэл говорил с дрожью в голосе.

– Папа! Я не уйду!

– Ну что ты, дочка? Ты же, как и твоя безумная мать. всегда мечтала, чтобы рабы были освобождены. Вот настают великие дни твоей мечты.

– Папа, нет!

– Да, мечты нуждаются в жертвах, ничего не поделаешь.

Во дворе послышались яростные крики. Камень, который швырнули из приближающейся толпы, разбил стекло веранды.

– Ну, все! – Никита схватил накидку и поволок Каролину за руку к задней двери.

– Отпусти меня, подлец! – визжала она, пытаясь вырваться. – Я тоже останусь!

– Нет, – твердо сказал Никита.

Толпа приближалась к парадному входу. Приходилось двигаться очень быстро, Выскочив в сад, Никита пригнулся и ушел в растущие неподалеку кусты. Каролина прекратила сопротивление и шла рядом.

Они остановились в роще. Горящий город освещал небо, и было довольно светло. Присев на траву, Никита достал из сумки немного воды и кусочки сухого мяса.

– Будешь?

– Нет, – ответила Каролина и покачала головой.

– Выпей воды.

Взяв фляжку, девушка судорожно отхлебнула пару глотков.

– Что теперь будем делать?

– Уходить. И подальше…

– Уходить от себя.

– Уходить от стихии…

– Надо же. А я верила, что все будет по-другому.

– Что лев будет возлежать с агнцем, и не делать ему вреда? Если такое и будет, то не по воле человеческой.

– А в вашем мире? В твоем мире, Волшебном Мире, разве…

– В моем мире почти та же ерунда. Только антураж другой.

– Но ведь у тебя там достигли таких высот в познании? Неужели…

– Каких высот? Изобрели компьютер и открыли термоядерную реакцию? Ну и что… Это все ничего не значит…

– Как не значит?

– Нет, значит, конечно… Но не так уж много. Вещи, которые куда более важные, так и остаются неизменными…

– Какие вещи?

– Простые вещи… очень простые и очень сложные одновременно. Я не Мессия, чтобы объяснить их.

– Жаль.

– Укрыть тебя, поспишь немного. К утру похолодает.

– Да, пожалуй… Если смогу.

Багровое небо освещало силуэты невысоких пальм с толстыми стволами. Каролина лежала ничком, заснув тревожным и тяжелым сном. Никита укрыл ее накидкой из грубой серой шерсти. По небу бродили темные тени от облаков дыма, валившего от горевших дворцов и местных деревянных «небоскребов».

Сев рядом со спящей, едва касаясь разбросанных по земле каштановых прядей, Никита ощутил их невероятную мягкость и нежность. Каролина открыла глаза.

– Неудобно? – шепотом спросил Никита.

Ничего не ответив, она слегка привстала, положила голову ему на колени и опять заснула, поеживаясь. Рука тихо перебирала пряди ее шелковистых волос. Никита слушал сонное дыхание, и у него у самого начинали слипаться веки. Сон медленно окутывал его, словно легкой, но чрезвычайно прочной паутиной.