Советник царя Гороха (сборник произведений)

– Жаль, -сказал Жека, – что назад мы летим из Эйфидхи. Виза на шестьдесят дней, можно было бы на обратном пути еще погулять. Будучи по природе своей домоседом, не могу сказать, что разделял его сожаление.

Нас ждал ночной Стамбул. Первое, на что я обратил внимание, прилетев сюда – это совершенно другой воздух, не такой, как в Киеве или Донецке. Естественно, каждая местность, каждое место имеет свой запах– но здесь он был особенным. Дул легкий ночной ветерок, и он нес с собой запах теплого моря: непонятно уж точно какого – Черного или Мраморного, смешанный с запахами спящего города. Определить, в каком именно краю какое море находится для нас, прилетевших в окутанный тьмой Стамбул, было непросто. Я даже терялся в догадках, нахожусь ли сейчас в Европе или уже в Азии, ведь по какую сторону от Босфора в Стамбуле аэропорт – этого я тогда не знал. В черноте неба над нами висели громадные, словно светильники, звезды, а между ними то и дело мелькали тремя красными глазками бороздящие воздушное пространство самолеты.

Вокруг было полно наших соотечественников. Но в отличии от тех мест, где плотность наших соотечественников меньше, вели себя все довольно отчужденно. Как потом оказалось, в той же Ливии все чувствовалось совершенно иначе, и всякий, кто хоть каким-нибудь концом соприкасался с просторами «великого и могучего» бывшего СССР воспринимался моментально если не как родственник, то, во всяком случае, далеко не посторонний человек.

– А, земеля! – улыбался нам случайно встреченный в предместьях Налута казах средних лет, и горячо пожимал руки. Это, конечно, довольно сложно забыть. Особенно учитывая то, что такое сложно было вообразить, будучи в Украине или в той же Турции. Здесь, в Стамбуле, даже явные выходцы из Донбасса, действительно «зёмы», отворачивали друг от друга глаза, и это даже приносило определенное облегчение. Мы вместе с толпами русских, украинских, немецких, польских и прочих туристов влились в громадную толпу на выходе из «Ататюрка», одного из двух, как оказалось, аэропортов Стамбула. Европейского. Ощущение напоминало те, которые я испытал на Одесском привозе, когда попал туда, будучи еще подростком. Медленно перетаптывающийся «крауд» с сумками, в разноцветных футболках, с детьми, продвигался к освещенной темной бездне турецкой ночи.

Когда мы вышли из центрального здания аэропорта, то сначала увидели спуск в метро. Если бы не поздний час, то, пожалуй, мы бы им воспользовались. Собственно я даже и не знаю, может оно и работало: но посмотрев на часы, которые показывали полчаса после полуночи, мы прошли мимо. Мы начали просто бродить в поисках приключений.

Человеческая память весьма избирательна. Если бы меня сейчас спросили обо всех подробностях нашей ночной, незаметно перешедшей в утреннюю, прогулки, попросили полностью повторить этот путь, то не факт, что я бы это смог сделать. В памяти яркими пятнами запечатлелись какие-то обрывочные картинки. Запомнились здания, напоминающие сложенный и застегнутый аккордеон: сначала с коричневыми боками, а чуть далее – с красными. Дальше мы набрели на какую-то большую мечеть, потом на красное здание с надписью «Wedding world», похожее на торт, повернувшись, увидели какую-то запутанную автоэстакаду, потом снова вернулись к зданиям-баянам, прошли мимо громадных окрашенных в белое танков нефтехранилища возле аэропорта и спустились постепенно к морю, как позже оказалось, Мраморному. Двигаясь налево, вновь набрели на какое-то мечетеподобное здание, серое и довольно большое, правда, без особых изысков. А может оно и не было слишком серым, просто в такой цвет его окрасили короткие утренние сумерки.

И только сейчас, гуляя по ярко освещенным улицам и любуясь казавшимися призрачными (из-за подсветки снизу) зданиями мечетей с высокими свечами минаретов, мы начали задумывать, куда и зачем мы едем. До этого все происходило в какой-то дьявольской горячке, в круговороте событий. И даже когда мы умирали со скуки в Борисполе, такие простые и естественные мысли не посещали наши головы. Начало светать, раздался пронзительный призыв муэдзинов к утреннему намазу.