Советская эпоха в мемуарах, дневниках, снах. Опыт чтения

В течение 1930 года Пришвин оказался мишенью агрессивных нападок со стороны Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП), обвинявшей его в «бегстве от действительности» в сказочный мир собственного сочинения. Он опасался практических последствий – невозможности печататься. Пришвин провел лето и осень в местах, которые он называл (по названию своего романа) Журавлиной родиной, стараясь (безуспешно) избавиться от «болезненного чувства, похожего на манию преследования»304. Вскоре по возращении Пришвин записал следующий сон:

18 октября [1930]. Вчера в «Новом мире» был объявлен рекламный список напечатанных в прошлом году авторов, и вот что меня забыли упомянуть или нарочно пропустили – этот величайший пустяк! – меня расстроило. На ночь я прочитал потрясающий, ужасный рассказ Новикова-Прибоя «Цусима», и всю ночь в кошмарном сне преследовал меня убийца, и я всю ночь держал наготове в кармане револьвер, все время опасаясь, что он сам выстрелит в кармане.

Пришвин дает объяснение собственному сну: сон – это индивидуальное проявление коллективного опыта своего класса, «интеллигенции», а именно «мании преследования». Он описывает страх («бояться») в клинических терминах, как «общее заболевание», которое у него проходит в «острой форме»:

И это расстройство, и сон есть индивидуальное проявление господствующей ныне среди интеллигенции мании преследования. У меня доходит до того, что боюсь развертывать новый журнал, все кажется, что меня чем-то заденут и расстроят. (Острой формы при общем заболевании бояться.)

Спасение, конечно, одно – надо решительно отдаться работе, для чего надо создать хорошие условия305.

Пришвин не заметил, что сон также выражает ощущение того, что даже скрытые попытки самозащиты могут быть опасны (страх, что револьвер, спрятанный в кармане, выстрелит; вспомним о выражении «кукиш в кармане»). Но он извлекает из сна руководство к действию: надо отдаться работе.

***

Проясним исторический и биографический контекст. В течение 1930‐х годов положение и состояние Пришвина быстро менялось. Его гонитель РАПП был расформирован, наряду с другими литературными ассоциациями, согласно постановлению ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций», и заменен централизованной организацией – Союзом писателей СССР. В 1933 году Пришвин издал успешную книгу «Женьшень».

Летом 1933 года он отправился в отдаленный северный край, который вдохновил его первую книгу, «В краю непуганых птиц» (1907): там шло строительство Беломорско-Балтийского канала имени тов. Сталина – грандиозного проекта «преобразования природы» и «перековки человека».

История канала и литературы, ему посвященной, хорошо изучена306. Канал, как известно, строился с помощью принудительного труда заключенных (это был концентрационный лагерь, входивший в администрацию ГУЛАГа), подлежавших «перековке», то есть перевоспитанию. Как заметил современный исследователь, в психологической перспективе процесс «перековки» строился на трансформации насилия в желание307. Советские писатели принимали активное участие в проекте, воспевая Беломор и идею «перековки» в произведениях документальной и художественной литературы.