Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР, 1933–1945

24 июля 1941 г. в руки советского руководства попала информация, добытая разведкой, «о плане Гитлера в отношении СССР», которая гласила: «Не углубляться бесконечно в пространство СССР, а ограничиться отрывом от него Польши[490], Бессарабии, Украины, Прибалтики, Кавказа и Московской области… Гитлер уверен, что при наличии в этом „русском государстве“ трех примерно равновеликих национальных групп (русские, украинцы, поляки) да плюс еще прибалты и народы Кавказа, ему не трудно будет заставить правительство последнего плясать под свою дудку. „Русское государство“ стало бы для Германии источником снабжения нефтью, хлебом, сырьем и прочим, а также районом колонизации для немецких поселенцев… Ленинград с его областью отдать Финляндии… Остальная часть СССР, расположенная преимущественно в Азии и с выходом лишь к Ледовитому океану (видимо, наш Дальний Восток по этому плану должен отойти к Японии), уже не будет представлять опасности для Германии». Советские пропагандисты подчеркивали, что «очень полезно использовать эту информацию в нашей печати и по радио», на что В. М. Молотов ответил: «Надо это сделать»[491]. Однако эта информация была намного «слабее» реальных планов нацистской Германии, направленных на геноцид населения СССР. Впоследствии советская пропаганда стала давать информацию, более соответствовавшую планам нацистов. Так, листовка, изданная советскими партизанами в феврале 1944 г., разъясняла украинскому населению цели Третьего рейха: «Порабощение, грабеж наших богатств, уничтожение 60–70 процентов населения, а остальных сделать рабами»[492].

Белоруссия была полностью оккупирована германскими войсками к концу июля 1941 г., Украина (за исключением небольшой части Донбасса) — к концу октября 1941 г. При этом за линией фронта к декабрю 1941 г. осталось 5631 тыс. военнообязанных[493]. С конца 1941 г. и до второй половины 1943 г. фронт проходил по территории, населенной в основном русскими. Поэтому русский народ, составлявший большую часть населения неоккупированной территории СССР, являлся основным людским ресурсом для мобилизации в Красную армию и работы в тылу. Поэтому «русский фактор» в советской политике, который получил первенство еще в 1930-х гг., теперь был многократно усилен[494]. Характеристики русского народа — «первый среди равных»[495] и «великий»[496]

— закрепляются в официальных публикациях и выступлениях, хотя этими эпитетами манипулировали согласно конкретным задачам пропаганды. Например, в газетной публикации, посвященной митингу белорусского народа, белорусы также именовались «великим народом»[497]. Тем не менее в основном «нерусские» народы СССР именовались «младшими братьями»[498] и «равными среди равных»[499].

Только за русским народом была признана особая, «священная» роль нации, принявшей на себя главный удар врага и закрывшего своей грудью другие народы СССР[500]. Русскому народу были присвоены исключительные высокие отличия: «великий строитель», «многосторонне развитый художник», «смелый преобразователь», «трудолюбивейший народ», «смелый новатор», «упорный исследователь», «пролагатель новых путей», «терпеливый, выносливый, упорный народ»[501], пропагандировалась его «великая освободительная роль», «великие социальные преобразования», «научные открытия», «культурные достижения»[502].

«Неразрывная связь русской истории и советского настоящего»[503]

постоянно подчеркивалась в советских СМИ. Возрождение традиций старой русской армии выразилось в создании 23 июня 1941 г. Ставки Главного командования, введении 8 августа 1941 г. поста Верховного главнокомандующего[504], в мае 1942 г. — гвардейских званий[505]. Для поднятия патриотического духа было допущено снисхождение к некоторым другим атрибутам «царского» прошлого. Например, 9 декабря 1941 г. по радио прозвучала симфония П. И. Чайковского «1812 год», которая ранее была запрещена из-за имевшегося в ней гимна «Славься ты, славься, наш русский царь!»[506].